Писал человек книгу, не спал, плакал над лучшими местами, душу выворачивал, чувство привычки к жизни, прикипелость постылую отдирал вместе с глазами своими, снимал слой за слоем, рискуя ослепнуть. Зачем? Чтоб прокричать для таких же, как он сам, ненормальных, раненных сердцем?
А казалось, все закончилось, страшное и нелепое, и вынесен приговор, и книгой уничтожена сама возможность повторения подобного. Казалось, книга неимоверным усилием взяла в себя, иссушила и искупила, вытянула этот великий грех, подобрала все капли слез и именно поэтому и снарядила такой силою слово. И прибранная жизнь потихоньку оправилась, засветилась и двинулась дальше… А пристыженный мир, извинившись, еще долго боялся пошевелиться, сделать грубое движение… Но, выходит, нет – ничего не изменилось. И мир не то что не глох – он и слушать-то не собирался…
И тут же – потрясающий образ спички из коробка… Цитировать не буду – прочитайте!
В финале романа трое братьев Барковцов, немолодых, потрепанных жизнью, поколесивших по стране, встречаются на берегу родного Енисея. Один из братьев, Андрей, долго прожив в Москве, решил вернуться… Хоть со спорами, криком, братья приходят к мысли, что в Сибири много хороших, крепких, «немыслимых» людей, и пока они есть, эта земля будет жить.
Конечно, их мало, но они, знаешь, как вершинки над серой осенней тайгой… Когда солнце вдруг из-под тучки выйдет и позолотит их. Они сами друг друга нагружают своей надеждой, которую уже нельзя не оправдать будет, тянут друг друга за руки. Вот один стоит где-нибудь в Благовещенске и видит вершинку такую в Сургуте, в Тобольске, в Мариинске, в Красноярске, в Барнауле, в Иркутске – и уже знает, что не один. Они, как свечки, теплятся в разных краях.
Вроде бы закрытый финал. Но думается, что спустя какое-то время Михаил Тарковский вернется к братьям Барковцам. Жизнь их продолжается, а значит, появятся новые причины о них писать. Да и «Тойота-Креста», кажется, стала для Тарковкого книгой жизни. Не его личной, конечно, а шире – того края, что стал ему родным.
Громкий поэт Наум Коржавин
На церемониях награждения лауреатов премии «Поэт» я бываю не каждый год. Иногда важнее оказываются другие дела, случается, меня просто нет в этот день в Москве, а порой лауреат мне не близок, и я понимаю, что буду томиться, поглядывать на часы, торопить окончание мероприятия.
В этот раз я шел на «Поэта» в радостном волнении, хотя знал, что лауреата – Наума Коржавина – на сцене не будет. Но послушать его стихотворения, побыть рядом с теми, кто его хорошо знает, уже немало.