«Кровь и почва», книжка сердитая и неоднозначная, открыла писателя Секисова, и вот пошли публикации в толстых журналах. В декабре 2015-го один рассказ вышел в «Октябре», а нынешний март оказался для молодого автора более чем урожайным – четыре рассказа в «Новом мире» и «Дружбе народов».
Антон Секисов, по моему мнению, один из лучших прозаиков поколения теперешних двадцатилетних. Но в свои почти тридцать он еще в самом начале пути… Повесть «Кровь и почва», о которой нужно спорить (и отлично, что споры возникли), сделали ему имя. Какое-никакое в нынешнее глухое на резонансные литературные события время. Теперь автору нужно подтверждать, что его повесть не случайность, не единичный текст-попадание. И в общем-то, рассказы написаны (нет, употреблю другое слово, которым часто пользуются литераторы – «сделаны») профессио нальнее, крепче эмоциональной, но сюжетно косоватой «Крови и почвы».
Начну с рассказов, опубликованных в «Дружбе народов». Их три. Все они по-своему хороши, но вместе сливаются в одно целое… Нет, не совсем целое – это как три куска теста разной плотности, слепленные в ком.
Все написаны от первого лица, во всех схожий герой – молодой, а в некоторых своих проявлениях так и совсем юный. Он журналист, и уже заражен журналистским цинизмом, развращен халтуркой, профессиональным общением с людьми – пообщался, использовал и отбросил. Этакий московский гуттаперчевый мальчик. (Такого же мальчика мы видим в рассказе «Дальний родственник» из декабрьского «Октября», да и в «Крови и почве».)
Но у него есть ум, есть пережитое, есть душа. Есть потребность кого-то любить. Объект для любви появляется в первом рассказе и исчезает; появляется во втором – и исчезает тоже… Третий рассказ читаешь с натугой, потому что уже знаешь, как все сложится. И то, что в финале третьего рассказа герой не расстается с девушкой, не меняет общего ощущения. Это плохо для подборки.
Попытаюсь объяснить, в чем дефект.
У Эдуарда Лимонова, Сергея Довлатова творческие судьбы складывались непросто. Но с первых же известных нам произведений (написанных от первого лица) мы видим, по сути, одного и того же героя. Он, этот герой, движется по жизни и пишет о том, что с ним случается. Каждая новая вещь – не просто продолжение, а развитие истории. А Антон Секисов со своим «Антошей», «Антоном» закружился на месте.
Впрочем, я, наверное, слишком суров. Но лучше выстраивать мифологию героя уже сейчас, в самом начале, с первых публикаций. Или отказаться если не от первого лица, то от «Антона»…
А пишет Секисов сочно и точно, остроумно, но не смакуя остроумием. Несколько цитат: