В дверях звякнул ключ. Он потянулся к выключателю, но тут же отдернул руку. Она просила не включать свет. Он улыбнулся, вспоминая ее просьбу. Ей нечего было стесняться. Роскошная женщина. Мечта любого мужчины. Почти любого… Но лишний раз смущать ее не собирался. Если она хочет остаться в темноте – так и будет.
Тонкий силуэт был едва различим, шаги – неслышны. Лишь легкое движение воздуха подсказало, что она вошла в комнату. Его сердце пропустило удар. Мужчина качнулся, пытаясь стряхнуть наваждение. Прошептал, роняя слова в окутывающий его мрак:
– Иди ко мне…
Слабый всхлип полоснул сознание, и от звука ее голоса он утратил связь с реальностью. Словно кто-то начертил границу, отделяя их от окружающего мира, вырывая из сгустившейся темноты, толкая навстречу друг другу. Сметая годы разлуки, чужие лица, уничтожая любые мысли, лишая возможности говорить.
Он по-прежнему не видел ее лица, но руки уже запутались в шелке волос. Губы впитали аромат кожи. Язык прочертил изгибы тела.
Трепещущие пальцы пробрались к нему под рубашку, лаская плечи, грудь, спустились к животу, нетерпеливо теребя пряжку ремня. От мучительного желания потемнело в глазах.
Где-то в глубине комнаты пустовала кровать. Они до нее так и не дошли. Не зажгли расставленные на кухне свечи. Так и не включили свет. Все это было лишним.
Он наслаждался молочным бархатом кожи. Содрогаясь, впитывал ее трепет. И все еще до конца не осознавая происходящее, был уверен, что уже не сможет выпустить ее из рук. Ни наяву, ни даже во сне. Больше никогда.
***
Арина боялась открыть глаза. Это всегда было самым мучительным, самым сложным в жизни: просыпаться, понимая, что ласковые объятья остались в ушедшем сне, а она по-прежнему одна в своей постели.
Сегодня все было слишком реальным. Она до сих пор чувствовала прикосновение любимых рук. Ощущала биение сердца под своими губами. И изо всех старалась хотя бы еще немного удержать эти волшебные мгновенья. Но понимала, что достаточно ей хотя бы пошевелиться, – и все закончится. Как всегда, каждый день на протяжении этих бесконечных пяти лет.
Горячие ручейки скользнули из-под закрытых век, обжигая кожу на груди мужчины. Он шевельнулся, еще крепче прижимая ее к себе. Шепнул:
– Почему ты плачешь?
Сколько же дней она не слышала его голоса… Одиноких месяцев, перетекающих в года… Даже почти забыла, как звучит этот пронзающий каждую клеточку хрипловатый шепот, от которого сразу хотелось растечься, расплавиться под тяжестью его тела.
Дрожащие ресницы поднялись, и Арина окунулась в прозрачную лазурь его глаз. Сквозь тонкие шторы уже пробивались солнечные лучи. Наступил новый день. Сон еще никогда не длился так долго.