Перекрестившись, я взяла тетрадь в руки. Сразу стало понятно, что писалось это если не святым, то уж точно очень верующим человеком, живущим по заповедям Божьим.
– Откуда она взялась у Софьи?
– Да там длинная очень история.
– Я так думаю нам с тобой особенно торопиться некуда?
– В общем-то, да. Если вам интересно, я вам расскажу.
Я утвердительно кивнула головой, и рассказчица начала свое новое повествование.
– Игуменья рассказывала, что её родные тоже сидели в тюрьме. Отец был священником в небольшом городке. У него было четыре взрослых сына, когда грянула война их забрали всех сразу. В пустом доме матушка осталась одна, тогда был ещё какой-то трудовой фронт. Когда на работу гнали всех, и старых, и малых, и больных. Матушка работала на фабрике, где шили одежду для военных. Нормы выработки были настолько велики, что простому смертному это было не под силу, а у неё всегда всё получалось. Несмотря на подшучивания окружающих, она, прежде чем приступить к работе, всегда молилась, крестила свои рабочие принадлежности и всю смену трудилась не разгибая спины. «Вот это попадья. Вот это пашет – говорили одни. – Ей полезно. Они труда тяжелого не знают – пусть теперь повкалывает как мы.» А матушка работала и молилась. Бывало слезы только капали на шитье.
– Это же сколько жизней Господь сохранил посредством намоленных форм. – Вырвалось у меня.
Поп пришел с войны в начале 1942 года. Весь израненный, но главное, что живой. Дома его ждали измученная матушка, четыре похоронки и разрушенный храм, который превратили в техническую станцию. В церкви стояла гарь от работающих двигателей. Везде были поломанные трактора, разобранные моторы и несколько немецких станков, кроме того, везде накуренно и слышен отборный мат работяг. Панихиду о сыновьях и других убиенных справлять было негде. Люди начали приходить к батюшке домой:
– Помолитесь, пропал без вести.
– Помолитесь, лежит в госпитале.
– Помяните погибшего.
Батюшка молился, хотя сам терпел боль во всем израненном теле. Он духовно увещевал всех, идущих за добрым словом и сочувствием. В 1943 году родилась настоятельница Софьиного монастыря. Не успев нарадоваться жизни, которая начала хоть немного налаживаться, как в 1948 году арестовали её родителей, т.к. батюшка надоел властям своими просьбами освободить храм и отдать его приходу. Страшную картину прощания с родителями пятилетняя девочка запомнила на всю жизнь. Поздно вечером, когда вся семья стояла на вечерней молитве, в дверь начали барабанить сапогами. Взрослые сразу все поняли. Живя в постоянном ожидании прихода жутких наемников власти, матушка всегда держала наготове три узелка с самым необходимым. Двери слетели с петель и кто-то рыкнул: