После усердной молитвы я приступила к больной. Даже самое малейшее прикосновение причиняет нестерпимую боль. А спасать грудь и молоко надо. Кричали и плакали обе: и девушка, и её мама. Сначала из груди пошла сыворотка, потом чуть-чуть молока, а потом густой, как вареная сгущенка гной. Грудь стала мягче, боль тише, температура спала. Измученная, вся в слезах и поту, девочка в изнеможении откинулась на спинку дивана. Я нагрела стакан водки, кинула туда столовую ложку сливочного масла и приготовила компресс. Потрогала, чтобы он был не слишком горячий, но и не холодный (локтем), а потом быстро положила на грудь, сверху накрыла целлофаном и хорошенько укутала.
– А что делать с ребенком? Он же кричит, кушать хочет. Мы его пока чуть сладким чаем поим.
– Пока вы доедете домой, пройдет полчаса, уже можно будет покормить, а завтра снова сюда. С Божьей помощью на третий день роженице стало легче, а на пятый вообще вся была здорова.
А если бы порезали? Сколько я насмотрелась исковерканных грудей. Постоянные душевные неудобства для женщины и смущение для мужа.
–//
Бывает, что мастит уже гнилой. Такой мастит при неумелом или несвоевременном лечении может привести даже к смерти. В наше время жизнь женщины можно спасти операцией. Раньше, когда в поселке не было хирурга, больных женщин вертолетом вывозили в город. Долго, страшно, больно, но деваться некуда.
Как-то раз в балочек, тихонько крадучись, вошел мужчина.
– У меня жена болеет.
– Приводите. Постараюсь помочь, чем смогу.
– Она не встает, у неё вся грудь в нарывах. Местный фельдшер сказала, что если в ближайшее время не будет возможности вывезти её в город, то она умрет. А у нас дети.
– Хорошо. Сейчас идем.
Приятная чеченская семья. Какие времена были хорошие. Все жили в мире и уважении. И при слове чеченец не было ни страха, ни презрения.
С Божьей помощью я приступила к больной. То, что открылось моим глазам после снятия повязки, не поддается никакому описанию. Детки в страхе за маму, все в слезах жмутся ко мне, с надеждой заглядывая в глаза.
– Помогите, уже сил моих нет. Боль сводит меня с ума.
– Держись. Я сейчас буду просить Пресвятую Троицу, а самое главное, буду просить Богородицу. Она самая скорая помощница в женских бедах. Ты полежи тихонько.
Послушная чеченочка замерла и только тихо постанывала всё то время, пока я молилась.
– Не бойся. Всё будет хорошо, дайте мне пару стареньких полотенец.
Вот это была война за грудь, молоко и жизнь женщины. Рядом в кроватке тонюсенько и очень жалобно пищал Магомедик, хотел кушать. Его мама, хоть и не первородка (он у неё уже четвертый, рожала до тех пор, пока не родила мальчика), а вот так тяжело попалась болезни на крючок. Синие большие нарывы обнесли всю грудь женщины.