— Это защитит твою одежду, — объясняет Джордж, поднимая одну из своих удочек и начиная возиться с леской, привязанной к удилищу. Эта удочка не похожа на обычную классическую удочку.
— Защитит от чего?
— От воды, — и он машет в сторону воды.
— О, я не собираюсь... делать этого, — решительно отказываюсь я. — Я ни разу в жизни не рыбачила.
Губы Джорджа изгибаются в улыбке, но он не смотрит на меня.
— Значит, самое время научиться, — я бросаю взгляд на Айка, но он только улыбается, не отрывая взгляда от отца.
— Тебе понравится, Шарлотта. Рыбная ловля внахлест почти как религия в этих краях.
Я стараюсь не закатить глаза, что бы это ни означало.
Мы с Джорджем препираемся несколько минут, пока он не начинает угрожать, что сейчас защекочет меня и сам наденет на меня достающие до бедер сапоги рыболова. Я уступаю и надеваю их сама. Конечно же, они оказываются мне велики размеров на семь, и требуется немало сноровки, чтобы подойти в них к воде. Могу себе представить, как тяжко в них идти в воде.
— Возьми меня за руку, — предлагает Джордж свою помощь, входя в воду. Я хватаю его за руку и чувствую тепло, когда он переплетает свои пальцы с моими. Мы добираемся до его отца только спустя несколько минут, так как я постоянно поскальзываюсь на скользких камнях.
— Так это ты та красивая девушка, о которой моя жена отзывалась столь восторженно, когда вернулась домой? — обращается ко мне мистер МакДермотт, и я удивленно приподнимаю брови. Неужели Беверли, правда, восторженно отзывалась обо мне?
— Приятно познакомиться с вами, мистер МакДермотт, — говорю я.
— Зови меня просто Генри. Как мой сын обращается с тобой в ресторане? — спрашивает он, аккуратно подсекая рыбу.
— Ужасно, — уверенно жалуюсь я. — Он самый худший босс, который у меня когда-либо был, — переведя взгляд на Джорджа, я показываю ему язык, а его отец смеется.
— Да, ну, вообще-то, она уничтожила коробку ликера на четыреста баксов, поэтому, держу пари, я имел право немного отругать ее, — начинает спорить Джордж, закидывая свою удочку.
— Но я заплатила за эту ошибку, — возражаю я. — Кровью. Хотя мне было очень стыдно стоять, выпятив попу прямо перед лицом Джорджа, пока он обрабатывал мой порез, и сейчас я пытаюсь посмеяться над этой неловкой ситуацией. Но, конечно же, Джордж не может просто посмеяться со мной за компанию. Неееет. Ему нужно смутить меня еще сильнее.
Брови Генри взлетают вверх, и Джордж фыркает.
— Длинная история, пап, — объясняет он, заметив растерянное выражение своего отца. — Возможно, я расскажу ее за ужином.
Я округляю глаза и шокировано смотрю на Джорджа. Он не посмеет пересказать им все подробности...