– Саша, что происходит?
– В мире? Евро падает. Ты в чем деньги держишь?
– Саша! Что за вакуум молчания?! За последние полтора месяца от тебя ни одного звонка. Трубку не берешь… Я понимаю, ты человек занятой, но…
– Оля…
– Железнов, нельзя работу любить больше, чем женщину, – Ольга многозначительно улыбнулась. – Тем более что последние полгода нам с тобой было не просто хорошо, а очень хорошо… И ты не смеешь этого отрицать, Железнов! Конечно же, я согласна, элемент эгоизма присутствовал с моей стороны, но это же не повод вот так самоустраняться?
«Очень хорошо…» В какой-то момент разговора с Ольгой в голове у Железнова сквозанула мыслишка сослаться на неимоверную занятость: на работе – завал, по проекту – работы немерено, командировки, к отцу надо съездить… Железнов открыл рот и выдал:
– Оля, мне нечего тебе сказать… Вернее, есть. Оля… Я люблю другую женщину… Не влюбился. А в первый раз в жизни понял, что буду ждать ее всю жизнь. И, наверное, без надежды… Извини, если сможешь…
И сейчас, в очередной раз на автомате произнося «Оберст кра-а-са-а-вец», Железнов все еще видел пред собой вмиг потухшие глаза Ольги, жалкую улыбку, сразу же исчезнувшую гордую осанку красивой женщины. «Ты урод, Железнов, она же живой человек, можно же было как-то по-другому… Постепенно, пока сама не поняла бы… Хотя она и приехала потому, что начала что-то понимать».
Ольга, надо отдать ей должное, быстро пришла в себя и выдала Железнову по полной программе – кто он и что он, хорошо хоть без мордобоя, хотя в определенный момент Железнову показалось, что и без этого не обойдется. Во время всего Ольгиного монолога Железнов не произнес ни слова. Человек имеет право высказать все, что он думает о тебе. Именно в такой ситуации. И именно в такой форме. Очень эмоционально. И очень нелицеприятно.
Именно обо всем этом размышлял Железнов, когда раздался звонок.
– Саша? Это я…
– А, Маша, добрый вечер, – голос у Железнова звучал без присущей ему энергетики. – Неожиданно. Второй раз за вечер. Вечер неожиданностей… Вы не звонили тридцать четыре дня.
– Тридцать пять. Я не звонила тридцать пять дней… А почему второй раз?
– Маша, как хорошо, что у нас с вами все не складывается.
– В каком смысле хорошо? – Маша явно не имела возможности понять подтекст.
– Как хорошо, что вы никогда не позволите себе полюбить такого, как я… И у вас никогда не появится желание бросить мне в лицо: «Ненавижу!»
– Вы что, услышали это от любимой женщины?
– Наоборот…
– Как это наоборот? Это вы сказали?
– Маша, вы же знаете, что я люблю вас… И только вас. А услышал я это не от любимой, а от любящей женщины. Хотя… – Железнов на секунду задумался. – Вы же понимаете, а я точно знаю, что градаций в этом вопросе не существует. Раньше я считал, что люблю ее… Пока не встретил вас. Это, знаете ли, я теперь понимаю, что есть ванна и есть океан. А она еще этого не знает… Или считает меня своим океаном… Не знаю…