Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Божии дела, Божии слова,
Кто Вас задом наперед прочитал,
Кто рабу Божию (имя)
Тяжкой смерти предал,
На две стороны развались,
Ангел-хранитель, от того откачнись.
Будьте вы, мои дела, крепки,
Будьте вы, мои слова, лепки.
Которые слова сказаны назад,
Встаньте заново наперед.
Никто моего дела не перебьет.
Дело мое крепче укладу,
Тверже каменного булату.
Тоску унимаю, тяжкую немочь вынимаю
С костей, с ясных очей, с буйной головы,
С темени, с мозгов, с челюсти, с зубов.
Матушка Богородица Семистрельница,
Отстреляй своими стрелами
От рабы Божией (имя)
Все уроки, призоры, щипоты,
Ломоты, потягалища,
Все верченное, поперечное и бесконечное,
Отпевальное, поминальное, погребальное.
Ключ моим словам, замок моим делам.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков.
Аминь.
Венчание с покойником
Из письма: «Матушка, Наталья Ивановна! Очень Вас прошу, прочитайте мое письмо и помогите мне ради Христа. Я очень боюсь, что Вы мне не поверите, подумаете, что кто-то так шутит, поэтому я и пишу свой телефон. Умоляю Вас, позвоните мне, иначе я умру.
Попробую описать, как это все случилось. Шесть недель назад ко мне в дверь позвонила женщина. Сперва я ее не узнала: она была в трауре и как бы даже не в себе. Это была мать одного моего знакомого парня – Дениса. Он пытался за мной ухаживать, но мне нравился другой, и я отказала Денису. Мать Дениса – Надежда Тимофеевна – еле держалась на ногах, и я попросила ее войти в квартиру. Я сразу же по ее виду поняла, что-то случилось с сыном, но боялась спросить ее об этом.
Надежда Тимофеевна сказала сама: «Любочка, девочка моя, ты, наверное, знаешь, что Денисочка мой умер». И она заплакала. Немного погодя она снова заговорила: «Никого у меня больше не осталось на этом свете. Сама я из детского дома, ни родителей, ни родных не знала. Был у меня сыночек, да больше нет. А я ведь только и жила для него. Он даже жениться не успел, были бы теперь у меня внучек, или внучка, или сноха, которую я бы баловала и любила, как свою дочь. Никого нет! Никого!» И она снова зарыдала. И тут она стала меня умолять, чтобы я стала женой ее Дениса.
Я уставилась на нее и думаю: точно, тронулась умом с горя. Как я могу стать его женой, если он умер? Будто услышав мои мысли, Надежда Тимофеевна стала умолять меня, чтобы я не отказывала ей, ведь уже завтра Дениса закопают и будет поздно, а ей так необходимо, чтобы кто-нибудь у нее остался после Дениса.
Не вытерпев, я ее перебила, спросив: «Вы разве не понимаете, что гроб в загс нельзя нести, какая я ему буду жена?»