Из письма: «Что мне делать, я не могу больше жить с этой нестерпимой болью. Все мои мысли и все мои разговоры только о моем несчастном мальчике. Это я виновата, что воспитала его таким добрым и незащищенным. Что не смогла ему правильно объяснить жизнь и что в ней бывает всякое и люди разные. Вместо этого спрашивала его про всякую чепуху: мыл ли он руки, что ел – и все учила его добру, а ведь добрые люди имеют мягкий характер и редко умеют за себя постоять. Они хорошие и беспомощны перед злом.
Накануне его гибели приходили какие-то ребята, стучали в дверь, звонили, а он им не открыл и не вышел. Потом он пошел в туалет и там задавился. Получилось, что смерти он боялся меньше, чем их, своих сверстников. Какая же их родила мать и как они теперь будут жить, зная, что мой Саша из-за них погиб?
Ни записки, ни слова с просьбой помочь. Видно, сынок мой решил, что я не защищу его, не смогу. Да что это за причина такая, которая толкнула его в петлю в 16 лет? Один на один со своей бедой.
Боже Милостливый, я все думаю, все без конца представляю, как он ставил табуретку и как потом привязывал петлю. Как бежали у него слезы от страха перед тем, что ему предстоит задыхаться и что уже завтра ему лежать в гробу.
Люди! Матери! Говорите своим деткам, чтобы не убивали себя ни при какой беде. Обещайте им свою помощь, любую, всегда и во всем.
Находите время зайти к ним перед сном, чтобы сказать им о том, как вы их любите и то, как страшно хоронить своих детей. Забудьте все свои дела, найдите время для детей. Учите их не преследовать слабых и не доводить их до самоубийства. Ведь Бог спросит с нас за все, за все наши ошибки. Если бы вы знали, как мне тяжело, и не дай Бог никому из вас испытать мое горе.
Анна Сергеевна П.».
Из письма: «Год назад я схоронила свою младшую дочь. Все считала ее маленькой, а она вон какое приняла решение: выпила уксус и умерла. Первые месяцы я не уходила с кладбища, смерти себе молила, да Бог не дал. Теперь душа моя как пеплом закрыта. Выгорела до дна. Нет интереса ни к чему. К людям не хожу, кино не смотрю, к себе людей не зову. Все с ее фотокарточкой разговариваю. Вчера мне моя старшая дочь купила Вашу книгу. Сперва я ее листала, чтобы не обидеть Лену, потом я стала читать и прочитала за ночь.
Не знаю почему, но захотелось мне именно Вам отправить последнее письмо моей дочурки. Вы должны напечатать его в своей книге. Может быть, те, кто прочтет это посмертное письмо, поймут, что мать убившего себя человека умирает с ним каждый день, каждую минуту и что гроб этот всю оставшуюся жизнь будет стоять перед материнскими глазами.