Упырь не снизошёл до ответа.
«Боль – это боль, как её ты не назови»
Затянул в квартиру. Посадил на стойку прихожей, обламывая попытки вскочить на ноги и, присев на корточки, принялся снимать ролики.
Это страх: там где страх места нет любви.
Отстегнул один. Второй...
Я сказал, успокойся и рот закрой
После чего забрав с собой, развернулся и ушёл. Молча.
Вот и всё, до свидания – чёрт с тобой!
Вот как его понимать?! Березина орала, как потерпевшая, обвиняя в насилии, воровстве и... Она реально созрела вызвать милицию.
Я на тебе, как на войне; а на войне, как на тебе.
Но я устал, окончен бой, беру портвейн иду домой.
Окончен бой, погас очаг, и не осталось ничего,
А мы живём, а нам с тобою повезло назло. (с) Агата Кристи.
Угрозы не подействовали – пришлось давить на жалость.
– Кир, отдай коньки, – ныла Березина, скребясь в стенку. – Зачем они тебе сдались? Пожалу-у-уйста!
Ласковое слово и упырю приятно. (с)
Упырь согласился, при условии, что она покупает защиту – тогда он, так и быть, её выгуляет. Маринка возмущением плевалась от чужого идиотизма. Конечно, купит, сейчас возьмёт с полочки машинку для печатанья денег и нарисует себе три сотни баксов, но зачем машинка – можно спросить в очереди выстроившихся за ней миллионеров. Кретин.
На следующий день Кир заявился с комплектом защиты. По его словам, одолжил у двоюродной сестры. Сеструхе ролики – что собаке пятая нога, а Березиной пригодится. А не возьмёт – «прощай конёчки» – Кир пригрозил выбросить ролики в мусоропровод. Слов не было – одни маты.
Пришлось соглашаться – перед силой шантажа Березина не первый раз отступала. Маринка обиженно пыхтела, сопела, и... прятала пизданутое счастье внутри. Хотелось пойти и постучаться лицом в ближайшую стену или убиться об невозмутимый монумент в виде Кирилла, выглядевшего опасной фантазией с оч-чень высоким рейтингом. Сексуальный террорист на секс не претендовал, но вёл себя наглее наглости, а к щекам Березиной ровно два шнурка привязали, дёргая за улыбку.
Погода растранжирила солнышко и на второй день. Мимо проплывали дома, шли люди, а сволочь Кир вольготной походочкой рассекал асфальт, усеянный осенними листьями, и держал Маринку за ручку, не разрешая укатываться от него. Березина грозилась, клянчила, ныла, рвалась на волю, истощая слова – пожелания благополучно разбивались о стену каменной упырьей невозмутимости. Березина сожалела, что вообще куда – то с ним выбралась.