- А мобильный?
- Это конфиденциальная информация.
Вот в таком русле и происходили обычно разговоры Димы с неизвестной, но такой уже родной для него секретаршей Шутова. Чтобы понять, что мужчина не выходит на контакт намеренно - не нужно было иметь семи пядей во лбу. Чтоб понять, что они-то во встрече нуждаются, чтобы хотя бы уяснить серьезность намерений - тоже. И обе эти проблемы Диме предстояло решить.
- Запишите мой номер, пожалуйста, и как только господин Шутов вернется, передайте, что я звонил, хорошо?
Хоть девушка всячески уверяла, что сделает это непременно, верилось с трудом. Чутье подсказывало, что ему светит и четвертый, и пятый, и шестой звонок.
В последнее время, Дима с нетерпением ждал того момента, как Яр вернется, чтобы заняться всем этим лично. Лучше, конечно, после того, как Титов сдаст тендер, но эта проблема уже не казалась такой значимой, как раньше.
Дима даже часто думал о том, что они поспешили. У компании Титова настали не лучшие времена, акции падают, им удалось переманить часть персонала к себе, застройки определяют не дураки, неустойчиво стоящей на ногах компании, микрорайон не доверят, и без этой затеи с Титовой, тендер был бы их. Если бы претендовали двое... А эта темная лошадка заставляла нервишки шалить куда больше. Дима постоянно боялся что-то упустить, что-то такое, в чем Яр сможет его обвинить. И этот его приезд на пару дней ничем не помог.
Еще и Снежа сама не своя. Они встречались в последнее время не так часто, и он занят, и у нее куча работы, провести выставку для фотохудожника - это лишь начало. Но заехав вчера повидаться, Дима застал девушку в таком состоянии, что с трудом узнал.
Она плакала, впервые плакала при нем, раньше, не позволяла себе такой слабости, помня детское воспитание брата, а потом рассказала, что совершила глупость. Думала, что он вернется хотя бы для того, чтоб найти этого "ее мужчину", чтобы сказать ей, какая же она тварь, что он будет ревновать, а он... Его безразличие задело сильней, чем способность поверить в измену.
Теперь Дима ждал возвращения друга еще больше, чтоб как обычно помирить строптивцев, обеспечив и их и себя спокойствием, хоть на какое-то время.
Он готов был заняться французским строительством самостоятельно, он был готов уже на что угодно, лишь бы не погружаться в это болото, бермудский треугольник все глубже и глубже.
Покрутив телефон в руке, Дима набрал сообщение:
"Самарский, если ты наслаждаешься там жизнью, пока я тут страдаю, гори в аду, друг". Отправил, а потом снова опустил взгляд в кипу документов, разложенных на столе.