- Мне тоже не доставляет счастья лицезреть тебя тут. Уж поверь, я нашел бы сотню мест, в которых хотел бы оказаться в четыре утра вместо этой комнаты, - с одной стороны, Саша почувствовала облегчение, но в то же время, фраза прозвучала унизительно, в общем-то, как любое его обращение к ней.
- Не вы один... - снова колкость сорвалась с языка прежде, чем Саша успела одуматься.
- Тебе всегда нужно, чтобы последнее слово осталось за тобой? Когда ты находишься в комнате с агрессивно настроенным мужчиной, это, по меньшей мере, неразумно. Ты ведь не дура, так зачем сознательно усложняешь себе жизнь?
- Я усложняю? - его здравые "советы" оказали противоположное действие. - Простите, но я понятия не имею, как положено вести себя заложнице! И в комнате с агрессивным мужчиной я тоже не по своей воле! И тогда... ночью, я понятия не имею, с чего вдруг на меня снизошло счастье в вашем лице! Может, вы сами все усложняете?
- И сейчас, тебе тоже стоило промолчать... - Яр сделал замечание совершенно спокойным голосом, оглядываясь куда-то в сторону, а потом Саша успела лишь уследить за резким выпадом в ее сторону, на запястье сжались тиски-пальцы, ее дернули на себя, а потом прижали к матрасу, нависнув сверху. - Ты вечно, Саша, ты вечно нарываешься!
- Отпустите... Пожалуйста, - просьбу она выдавила из себя через силу, трезво взвешивая возможную цену своей гордости.
- Ты снова трясешься, как заяц, Саша, удивительно, что еще не плачешь.
- А вы хотите слез?
- Не знаю, еще не решил. Может слез, а может... - прикосновение к ее щеке, посылающее дрожь по всему телу. Саша испытала ожидаемый страх. Но неожиданным стало то, что страх был смешан с чем-то другим, странным волнением.
- Я ведь сказала, вам сначала придется меня убить.
- Думаешь?
Нервно сглотнув, девушка кивнула. Напряженная до предела, она чувствовала, как рука мужчины проникает под ткань кофты, будто доказывая, что и без убийства, он может получить, что хочет.
- Это мерзко, - закусив нижнюю губу, Саша отвернулась. Плакать и просить она точно не собиралась.
- Что мерзко? Так мерзко? - мягкие губы коснулись кожи на шее, на подставленной щеке, рука скользнула выше, щекоча ребра, касаясь кромки белья.
Да! Мерзко! Мерзко то, что это происходит против воли! Не действия, на которые тело отзывалось, а отсутствие права выбора. Человек не животное, ему присущи чувства, и желания повязаны не только на инстинктах, но и на этих самых чувствах.
- Успокойся, - так же неожиданно, как приблизился, Самарский отпрянул, встал с кровати. Что бы она там не считала, он не испытывал особой радости, чувствуя, как тело бьет мелкой дрожью, дрожью страха, но никак не удовольствия, - так не интересно, малышка, я подожду, пока ты сама будешь умолять меня...