- Что тут происходит? - она выглядела не менее растерянной, чем он сам.
Вразумительного ответа у Саши не нашлось, она могла лишь смотреть на неожиданно возникшего как из-под земли Самарского, хлопая ресницами.
- Ты успела оглохнуть за несколько дней, или забыла язык? - Яр подошел ближе, щелкнул пару раз пальцами, выводя испугавшуюся почему-то Сашу из ступора.
Мужчина подошел к карнизу, поднял взгляд вверх, любуясь вырванной с мясом дырой на потолке, снова обратился к Саше:
- Это тоже придется оплатить твоему отцу...
И тут Саша наконец-то вспомнила кто же все-таки она, кто он, и что карниз сейчас должен интересовать ее меньше всего.
- Сколько я тут пробуду? - она сложила руки на груди, чуть отступив.
- Сколько потребуется.
- Это не ответ. Даже у арестантов есть право одного звонка.
- А мы уже звонили... Забыли, госпожа Титова?
- Звонили вы. Мне нужно связаться с отцом.
Самарский уже открыл рот, собираясь что-то ответить, но дверь вдруг снова резко открылась. На пороге показался побледневший Артем. Сначала, он тоже узрел лежавшую у окна кучу, а уж потом людей в двух шагах от нее.
- Что тут...? - задать вопрос он не успел.
- Надеюсь, госпожа Титова сейчас мне это объяснит, свободен. Вечером - зайдешь ко мне, - не смея ослушаться, Артем так же стремительно вышел.
- Я тоже считаю, что пора бы позвонить Константину Львовичу... А то, как-то не слишком он активно исполняет свою часть уговора. В отличие от нас...
Яр достал из кармана телефон, зашел в телефонную книгу. Звонить со своего аппарата он не боялся, ведь позаботился о безопасности. Засечь трубу сейчас нереально, говори хоть десять секунд, хоть час.
- Только сначала, мои пожелания... - он постучал телефоном по подбородку, будто что-то обдумывая. - Ты ведь хочешь быстрее оказаться дома, верно?
Саша кивнула, не замечая пока подвоха.
- Вот и славно. Я тоже не против, если ты избавишься от нашей компании как можно быстрее. Но для этого, нужно прибегнуть к небольшой лжи.
Ну конечно, без подоплеки обойтись тут не могло.
- Считай это ложью во благо... Скажем так, тебе придется убедить папочку, что тебе тут плохо... Очень плохо... Понятно?
- Нет, - в девичьих глазах блеснул гнев. Ей-то понятно, понятно, что Самарский хочет, чтоб она притворялась страдающей, чуть ли не умирающей в плену. Чтоб отец поверил в плачевность ее состояния и поторопился. Ей хотелось быстрее оказаться на свободе, но не ценой нервов родителя. Он, наверняка, и без того тратит дни напролет на поиски выхода, и такое стимулирование ему ни к чему.