Хотелось крикнуть, толкнуть, но у Саши получилось издать лишь невнятный писк.
- Говорят, на бедре - самая чувствительная кожа, знала? - укол, и со щеки, осколок стремительно перемещается вниз, теперь уже заставляя пульсировать под натиском точку на ноге. - Я даже слышал, что есть люди, которые оставляют себе порезы именно тут, чтобы ощутить боль. И шрамы потом не видны. Ты тоже любишь боль? Или просто дура? Ну что, готова? - неотрывно смотря в до смерти перепуганные глаза, Яр надавил чуть сильнее, на молочной коже бедра выступила капелька крови.
- Нет, - почувствовав еще один укол, Саша непроизвольно дернулась.
Ничего больше не говоря, Самарский достал телефон, набрал номер, включил громкую связь, опять гудки, опять раздраженный голос Константина Львовича.
- Я не люблю, когда со мной шутят, Константин Львович... - с каждым словом, Самарский злился все больше, сжимая злосчастный осколок.
- Понравилась статья? Да, сученок? - где-то в Киеве собеседник рассмеялся.
- Очень, нам с Сашей очень понравилась, некоторые самые лучшие ваши изречения, я даже вырезал ей на спине, она сама попросила, правда Саша? - снова натиск осколка усилился, подтверждая, что так оно и будет, вдобавок к этому еще и жесткий взгляд не давал сомневаться.
- Папа, пожалуйста, забери меня... - получилось именно так, как он хотел - отчаянно, напугано, тихо, вымучено. Отлично, может, им даже удастся сработаться...
Как бесновался отец по ту сторону, какую жуткую кончину обещал устроить, сколько новых слов, наверняка услышала сегодня Саша, но значения это не имело, Яр чувствовал, как рушит планы такого уверенного в себе Титова. Поверил, девочка сыграла на ура, хотя не совсем сыграла. И каким же придурком будет себя чувствовать, когда Саша вернется к нему целой и невредимой. Очень жаль, что скорей всего, он сам в этот момент не сможет присутствовать при воссоединении семьи.
Как же она в этот момент его ненавидела. Видела, как победная улыбка расцветает на самодовольном лице, как он совершенно открыто издевается над ее собственным отцом, в красках описывая то, что сделает, если тот будет продолжать в том же духе. Слышала, как папа бьет словами наотмашь, будто дикий зверь, заточенный в клетку, неспособный сделать с ситуацией ровным счетом ничего, и ненавидела всей душой.
- Я же говорил, что со мной шутки плохи, даю две недели, Константин Львович.
- Урод, - Саша дождалась, пока Самарский нажмет отбой, и лишь потом бросила обвинение. Сама она выглядела сейчас не лучше, и от этого было еще более горько. Ведь соврала-то и она.