– Но я ничего не делала! – выкрикнула она, стукнув кулаком по столу. Тяжело дыша, почти задыхаясь, Кейтлин чувствовала себя так, будто разваливается на части. Но она не сошла с ума. Нет…разве доктор Уэйд так не сказала? Она хотела, чтобы ее тело перестало трястись, отказывалась жалеть себя. Когда она поговорит с Келли, тогда она узнает правду. Какой бы она не была.
«Да что ты? Ну, паранойя - это у нас семейное…»
Она вскочила на ноги, опрокинув стакан с чаем и рассыпав кубики льда по столу, и почувствовала, как натянулись порезы на запястьях. Она не могла так думать…не могла позволить своим сомнениям одержать верх. Поспешно схватив губку из раковины, женщина начала вытирать чай, бросая тающие кусочки льда в раковину. Кейтлин сходила с ума. Действительно сходила с ума. Она бросила полотенце в раковину. Ей нужно убраться из дома, взять Оскара на прогулку или пробежаться через парк Форсайт[3] пока ее тело не вспотеет, дыхание не собьется, сердце не начнет колотиться, а голова, наконец, не очистится. Да, именно так. Ей нужно выйти наружу. Уйти куда-нибудь. Как она делала, когда была ребенком.
Тогда жизнь была куда проще.
А была ли?
Уставившись в окно на окруженный стеной сад, она вспомнила взросление в старом доме на плантации. Беготню с Келли и их другом Гриффином по лесу и приземистым старым хижинам рабов, бег по ветхим комнатам с крепкими грязными полами, осыпающимися стенами, с удушливым застарелым запахом пота и растраченных мечтаний. В потолочных балках жужжали осы, а к подоконникам прилипла паутина, оставляя высохшие трупики насекомых, разбросанные по рейкам.
Кейтлин и Келли не было даже десяти лет, скорее восемь или девять, и Келли любила играть в прятки в смежных комнатах, исчезая в тенях.
–Тебе меня не найти… – насмехалась Келли, и Гриффин всегда бежал на звук, не понимая, что тот отскакивает и рикошетит от гниющей древесины и сломанных дверей.
Часть крыши обвалилась, и на стенах без потолка оставались пятна птичьего помета. Келли пряталась в самых пугающих местах: в старых альковах и темных нишах, от которых по коже Кейтлин начинали бегать мурашки. Там вполне могли затаиться крысы, тараканы и змеи. Эти места казались не просто темными. Злыми.
– О, да ты просто трусишка, – дразнила Келли, заманивая Кейтлин и Гриффина в заваленный угол с потемневшей от грязи стеной.
– Слушайте…это здесь старая рабыня – Мэриленд – ну вы помните та, о которой рассказывала нам прабабушка, присела на корточки и родила ребенка, который потом умер. Ее так назвали в честь штата, в котором родилась.