ТАТИЩЕВ Василий Никитич (1686–1750) — русский историк, государственный деятель. В 1720–1722 годах и в 1734–1737 годах управлял казенными заводами на Урале, в 1741–1745 годах — астраханский губернатор [50, с. 1303]. Но, как выясняется, что именно писал Татищев, да и вообще — писал ли он о русской истории, — дело темное.
ШЛЕЦЕР Август Людвиг (1735–1800) — немецкий историк, филолог; на русской службе с 1761 по 1767 годы. С 1769 года — иностранный почетный член Петербургской Академии Наук (поскольку вернулся в Германию в 1768 году) (см. [50, с. 1511]). Он был первым, кто стал заниматься изучением ПОДЛИННИКА нашей старейшей Радзивиловской летописи, то есть знаменитой «Повести временных лет» [76, т. 2, с 7].
МИЛЛЕР Герард Фридрих (1705–1783) — немецкий историк В России — с 1725 года. «Собрал коллекцию КОПИЙ (а куда делись оригиналы? — Авт.) документов по русской истории (так называемые портфели Миллера)» [50, с. 803].
БАЙЕР Готлиб Зигфрид (1694–1738) — немецкий историк, филолог, член Петербургской академии в 1725–1738, «основоположник антинаучной норманской теории» [50, с. 100].
Таким образом, привычная нам сегодня концепция русской истории — очень позднего происхождения. А кроме того, оказывается, что эта версия русской истории была, как ни странно, выдвинута ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦАМИ.
Возникает закономерный вопрос: а где же были русские историки? Почему РУССКАЯ история была написана ИНОСТРАНЦАМИ? В каких еще европейских странах ОТЕЧЕСТВЕННАЯ история была написана ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ИНОСТРАНЦАМИ?
Нам обычно предлагают такой ответ. Мол, русская наука была в то время в зачаточном состоянии, и потому пришлось пригласить немцев.
С некоторым успехом историки «загораживаются» Татищевым — первым русским историком. Мол, первым был все-таки русский. А о том, что труд Татищева был на самом деле УТРАЧЕН и затем неизвестно по каким рукописям издан МИЛЛЕРОМ, — обычно не говорят (хотя специалисты об этом знают). Миллер издал УТРАЧЕННЫЙ труд Татищева якобы по его черновикам [77, т. 1, с. 54].
«Миллер пишет… о бывшем в его распоряжении „ХУДОМ“ СПИСКЕ… Миллер признавался в том, что не смог исправить „всех описок“ рукописи… Миллер в „предуведомлении“ к первому тому указал и на СВОЮ ПРАВКУ ТАТИЩЕВСКОГО ТЕКСТА… Все последующие упреки Миллеру повторяли по существу только то, что он сказал в этих предуведомлениях, ТАК КАК НИ ТЕХ РУКОПИСЕЙ (Татищева — Авт.) КОТОРЫМИ ПОЛЬЗОВАЛСЯ МИЛЛЕР, НИ ДРУГИХ КАКИХ-ЛИБО РУКОПИСЕЙ „ИСТОРИИ“ ТАТИЩЕВА НИКТО ИЗ КРИТИКОВ ЕГО ИЗДАНИЯ В РУКАХ НЕ ДЕРЖАЛ, ДА ПЕРВЫЕ (то есть рукописи Татищева —