Они все ехали и ехали. Бэлль замерзла. Она подумала, что может умереть раньше, чем они надумают ее убить. Все звуки Лондона давным-давно затихли, и девочка слышала только стук лошадиных копыт и скрип колес экипажа — больше ничего. Создавалось впечатление, что они ехали всю ночь, но это оказалось не так — Кент вытащил карманные часы и сказал своему сообщнику, что они должны прибыть на место к девяти вечера.
Бэлль понятия не имела, в скольких километрах от Лондона находится какой-нибудь город. Но даже если бы она знала это, она не смогла бы рассчитать, какое расстояние за четыре с половиной часа способна преодолеть четверка лошадей.
Девочка так испугалась, что не ощущала голода. Она промерзла насквозь и отчаянно хотела помочиться. Однако Бэлль не рискнула даже заикнуться об этом — а вдруг это станет для ее похитителей предлогом убить ее и вышвырнуть из экипажа.
Чуть позже Кент поднял занавески на окне и посмотрел на улицу. Бэлль не разглядела ничего, кроме чернильной темноты — ни одного проблеска света, свидетельствующего о том, что они проезжают мимо домов. Но сам Кент, похоже, прекрасно ориентировался на местности — несколько минут спустя экипаж немного притормозил, резко повернул налево и, судя по грохоту, поехал по камням.
Всю дорогу Бэлль боролась с искушением спросить, что они собираются с ней сделать, но была слишком напугана, чтобы разговаривать. Возможно, лучше молчать; Кент может ударить ее, если она станет им докучать.
— Мне нужно на улицу, — наконец в отчаянии выдохнула она.
Девочка не знала, как леди должны ставить в известность мужчин о том, что они хотят в туалет. Дома девушки говорили «писать», но Мог утверждала, что так приличным дамам выражаться не пристало.
— Мы скоро приедем, — резко ответил Кент.
Пять минут спустя извозчик осадил лошадей. Первым выбрался похожий на цыгана сообщник и жестом поманил Бэлль — она следующая. Веревка между ее ногами была не слишком длинной — девочка не смогла бы самостоятельно выйти из экипажа, но он протянул руки, обхватил ее за талию и поставил на землю.
Земля была присыпана снегом, сверкающим в свете фонарей экипажа. За пределами маленького кружка золотистого света было слишком темно, чтобы можно было разглядеть окрестности, но Бэлль догадалась, что они на ферме — нестерпимо воняло навозом. Дом казался очень старым. Фонарь горел только у входной двери.
Бэлль слышала, как Кент тихонько о чем-то говорит с извозчиком. Цыган взял ее за руку, и она, прихрамывая, потащилась за ним в дом.
Дверь оказалась открытой, достаточно было толкнуть ее, чтобы войти.