Оставив Ноя допивать чай, Мог поднялась по лестнице, чтобы поговорить с Энни. Через несколько минут она вернулась и сообщила, что его ждут, он может подниматься.
Энни сидела в комнате, которая располагалась за гостиной — Милли называла ее «кабинетом». На самом деле эта комната служила Энни спальней, но поскольку имела Г-образную форму, кровать находилась в дальнем углу за ширмой. Сразу же было понятно, что комната принадлежит женщине. У камина стоял розовый бархатный диван. Маленький круглый столик, стулья и письменный стол Энни — все было из роскошного черного лакированного дерева, расписанного вручную розовыми и зелеными цветами. На стенах висело несколько картин, все романтического содержания: на них был изображен либо солдат, прогуливающийся с девушкой по полю, либо женщина, ждущая на берегу возлюбленного-моряка.
Милли рассказывала, что они с Энни часто по вечерам пили чай у камина, и признавалась: если бы у нее был свой дом, она хотела бы иметь такую же комнату. Сейчас Ной понимал почему. Комната была теплой, уютной — это указывало на то, что Энни не такая жесткая, холодная, суровая, какой хочет казаться.
Но мисс Купер, которая сейчас сидела у камина, была совершенно не похожа на ту элегантную, надменную женщину, которую он встречал ранее, когда захаживал сюда к Милли. Энни едва повернула голову, чтобы поздороваться с ним. Еще вчера ей удавалось держаться в своей обычной холодной и равнодушной манере и вообще шикарно выглядеть. Если бы Мог не предупредила Ноя о том, что Энни обезумела от горя после исчезновения дочери, сам бы он ни за что об этом не догадался, поскольку она не выказывала никаких чувств.
Сегодня перед ним сидела совершенно другая женщина. С посеревшим лицом, костлявая, как будто она неожиданно похудела. Глаза Энни запали и казались безжизненными. Строгое черное платье с высоким воротником и рукавами фонариком необычайно старило ее, а волосы, которые до сегодняшнего дня Ной видел всегда в искусно уложенной прическе, сейчас были небрежно убраны с лица. В темно-русых локонах проглядывала седина.
— Простите за беспокойство, — сказал Ной, — но я подумал, вы обязаны знать о том, что я кое-что выяснил о Кенте.
В глазах Энни, когда она взглянула на него, мелькнула призрачная надежда.
— В таком случае я у вас в долгу, — произнесла она, но ее голос был безжизненным и невыразительным, как будто слова давались ей с трудом.
— Заслуга не только моя, но и Джимми, племянника Гарта Франклина из «Бараньей головы». Он, как и я, страстно желает найти Бэлль и отдать это чудовище Кента под суд за убийство Милли.