К тому времени Берти уже ерзал на своем стуле и явно терял остатки терпения. Ему надоело слушать о сестрах и чужих мечтах. Он ждал, когда дело дойдет до его части наследства.
– «Кроме того, – снова принялся читать Арнольд, и Берти вздохнул с облегчением, наконец-то дождавшись своего пункта завещания, – я завещаю свой шато близ Сен-Поль-де-Ванса в четырех равных долях каждой из моих трех дочерей – Тимми, Джульетте и Джой, а… – Арнольд помялся, но продолжал: – …четвертая доля, равная каждой из остальных трех, отходит моей дочери Софи-Агнес Марнье, дочери Элизабет Марнье, с которой я был несколько лет связан нежными узами. Я понимаю, что известие о существовании Софи и ее матери станет шоком для моих детей и для Вероники, и приношу за это свои извинения. То, что Софи и ее мать существуют, ничуть не умаляет моей любви к трем моим старшим дочерям, а также к Веронике, когда я был женат на ней. Все произошло давным-давно, и сейчас, после смерти, я хочу признать свою младшую дочь и сделать для нее то, чего не сделал при жизни. Я хочу, чтобы она владела шато наравне со своими сестрами, чтобы каждая из них получила по одной четверти этой недвижимости. Все остальные средства, которыми я располагаю, я завещаю Софи. Она получит сумму гораздо меньше тех, которые получили три мои старшие дочери, но она поможет ей и ее матери, а также снимет с Элизабет часть бремени – это самое меньшее, что я могу сейчас для них сделать».
Арнольд умолк, в комнате воцарилась мертвая тишина. Никто не шелохнулся, не издал ни звука, казалось, даже не дышал. Вероника словно обратилась в камень. Джой была потрясена: всего две минуты назад она считала себя младшей в семье и любимицей отца, а теперь вдруг узнала, что у него есть еще одна дочь, младше ее. Шок испытали все.
– Сколько ей? – сдавленным голосом спросила Вероника, и Арнольд понял, насколько мучительным станет для нее ответ.
– Софи сейчас двадцать три года, она тремя годами моложе Джой.
Оба знали, что это означает. Пол был все еще женат на Веронике, когда завел роман с матерью Софи. Девочка родилась за три года до его развода, еще когда у Вероники с мужем все было хорошо и она не подозревала о его изменах. Она узнала о них только после расставания, изумилась и не сразу поверила, постепенно вскрылись детали, но имени Элизабет Марнье она никогда прежде не слышала. Пол сумел сохранить свою тайну. Его отношения с Элизабет явно были серьезными, если у них даже родился ребенок. Вероника прекрасно понимала, что удивляться не следует, особенно после всего, что она уже знала о Поле, но все-таки была поражена тем, как старательно он скрывал от нее правду все эти годы.