Ему потребовалось время, чтобы обрести дар речи.
– Определенно, да. Потому что ты здесь. Если, конечно, не завернула сюда случайно, чтобы попрощаться со знакомыми по пути в Африку.
И помещение сразу наполнилось столь сильными эмоциями, что их можно было увидеть – они вспыхивали, как фейерверки. Даже Чейз Эверси что-то заметил и попятился.
Снова воцарилось молчание.
Чейз неуверенно кашлянул.
– Мы, пожалуй, оставим вас вдвоем.
На него никто не обратил внимания. Мужчина вышел из комнаты и плотно закрыл за собой дверь.
Феба еще раз посмотрела на раненого и смирилась с поражением. Она рухнула рядом с ним на колени и закрыла лицо руками. Ее плечи сотрясались от рыданий.
– Боже, я думала…
Джулиан слегка переместился и погладил ее по голове.
– Тише, не надо плакать, все в порядке.
– Ты выживешь? – Она посмотрела на него сквозь пальцы, не отрывая рук от лица, и получила ответ. По правде говоря, он выглядел совсем неплохо – разве что был бледен. Теперь, оказавшись рядом, Феба увидела кровь, медленно проступающую сквозь повязку. У нее закружилась голова, и она снова закрыла глаза.
– Выживу? Думаю, я уже умер и попал в рай. Ведь ты рядом.
Феба чувствовала, как по щекам текут горячие слезы, и тщетно старалась с ними справиться. Иногда это настоящее проклятье – быть женщиной. И довольно часто. Хотя, если занимаешься любовью с таким мужчиной, как маркиз, это благословение свыше.
– Пожалуйста, не плачь. А то мне становится больнее.
Она улыбнулась и вытерла слезы.
– Очень больно?
– Когда протрезвею, станет ясно. Они привели сюда викария, такого высокого красивого мужчину, я только не запомнил его имени.
– Мистер Силвейнус.
– И, знаешь, странно, но, могу поклясться, что боль стала меньше, когда он прикоснулся к моей руке.
– Думаю, божий человек и фляжка виски поработали над этим вместе.
Джулиан тоже улыбнулся.
– Наверное, ты права.
Последовала еще одна пауза.
– Но я совершенно точно умру, – серьезно сказал он, – если ты опять уйдешь. Просто будь рядом.
– Джуль… Я проявила непростительную трусость, но ты же все время знал, что мне страшно. Я люблю тебя.
– Знаю, – так же серьезно проговорил он. – Считай, что ты прощена.
Феба почти удивилась, что он тоже не сказал, что любит ее. Почти. Она немного подождала, но признания так и не последовало. Ну ладно.
– Ты был прав во всем, что касается меня, – в конце концов, сообщила она.
– Ты тоже. Относительно меня.
– Но ведь мы не могли быть правы оба.
– И все же, так оно и есть, моя дорогая школьная учительница. Я так тебя люблю, что не могу выразить это словами. Я никогда в жизни не говорил ничего подобного ни одной женщине, потому что никогда никого не любил. Совершенно ясно, что я не смогу жить без тебя. И с этим ничего нельзя поделать. Можно разложить всю свою жизнь по разным полочкам, но я никогда не смогу опять вести себя нормально и никогда не избавлюсь от телесной раны, если не буду знать, что ты моя, только моя, отныне и навсегда. Я хочу…