Он видел, как порозовели ее скулы, как стала быстро пульсировать тоненькая жилка на бархатистой шее.
Он повернул ее руку ладонью вверх. Почему-то ему было очень важно удостовериться, что именно она дрожит, потому что одного из них совершенно точно сотрясала дрожь. Ее рука была такой нежной… такой уязвимой… Она была очень холодной, и этот холод отозвался мучительной болью в его сердце. Ему хотелось согреть ее. Он должен был ее согреть.
И он поднес ее ладонь к губам.
Джулиан коснулся ее нежной кожи губами, потом не удержался, и коснулся еще раз – кончиком языка. Он обжег ее руку поцелуем – самым чистым и одновременно самым чувственным из всех, которые он мог вспомнить.
Ее голова дернулась, глаза закрылись. Феба издала сдавленный звук, который свидетельствовал о шоке и явном плотском удовольствии.
Матерь Божья!
Сделав над собой усилие, Джулиан поднял голову, но руку не отпустил.
Он понимал, что должен это сделать, но не мог.
– Посмотрите на меня, мисс Вейл. – Его голос был низким, требовательным.
Мгновение поколебавшись, она открыла глаза. Джулиан почувствовал странное волнение, увидев их снова. Они были затуманенными, мечтательными и настороженными. Солнце окутало Фебу светящимся нимбом, мешавшим ее видеть. Всматриваясь в ее лицо, Джулиан лихорадочно думал:
«Кто целовал тебя первым? Я сотру память о нем своими поцелуями. Я поражу его мечом. Я не помню, целовал ли кого-нибудь до тебя. Я сокрушен. Я счастлив. Я боюсь. Я должен идти. Ты должна идти.
Он держал ее руку бережно и осторожно, словно это была драгоценность. Но подозревал, что на его лице сейчас совсем другое выражение».
– Я не знал, что сделаю это, – наконец проговорил он.
– А вы всегда знаете, что сделаете в следующий момент? – хрипло спросила Феба.
– Всегда! – отрезал он.
После секундной паузы Феба спросила:
– А что вы намерены сделать сейчас? – В ее голосе был чувственный вызов и предвкушение.
Они слышали вдали голоса Джонатана и Уотерберна, Лизбет и Аргоси. Но они воспринимались, как нечто незначительное, словно щебет птиц на деревьях. Опасная позиция, Джулиан это знал.
Он услышал, как Лизбет зовет его по имени.
Их могли вот-вот заметить. Джулиан понимал, что возбуждение может помешать мужчине адекватно воспринимать время, и тогда возникнет множество проблем.
И все же.
Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
Феба, вероятно, поняла по глазам, что он намерен сделать.
– Не надо, – прошептала она. – Лучше не надо.
Джулиан привлек ее к себе, словно ничего не слыша. Феба не сопротивлялась, поскольку его прикосновения лишили ее воли. Склоняясь к ее губам, он слегка покачал головой, словно удивляясь собственным действиям. Но, похоже, у них обоих не было выбора. Феба подняла голову навстречу его губам, покорившись неизбежности.