Андрей посмотрел сначала на него, потом на Сапёра, роль плохого полицейского подходила ему идеально: «Такой может и убить».
– Лодка, на которой я служил с некоторых пор, точно не знаю с каких, является частью механизма ответного ядерного удара, который в России называют «Периметр». Лодка не была утилизирована в 2008 году, как планировалось, а в настоящее время лежит на грунте в бухте Долгая щель в нескольких километрах от границы с Норвегией. В качестве маскировки используется ферма по выращиванию лосося, расположенная непосредственно над лодкой.
Чащин усмехнулся:
– Ты это сам всё придумал или тебя на Лубянке надоумили?
– Я ничего не придумывал, всё так и есть. Посудите сами – зачем устраивать ферму в таком отдалённом месте, куда даже дороги нет. К ней добраться можно только морем. Совсем рядом Печенгский залив, вокруг которого есть вся необходимая инфраструктура. А они устроили ферму в такой глуши. На саляре для дизель-генератора разориться можно.
– Они это кто?
Андрей слегка опешил:
– Как кто? Военные. Министерство обороны, наверное.
– Это всё? Или что-то ещё расскажешь?
– Не знаю, сколько всего людей на ферме, но как минимум трое осуществляют обслуживание лодки или какие-то другие работы с ней связанные. Это бывший командир «Сургута», капитан первого ранга Усов Сергей Александрович, командир БЧ-4 капитан второго ранга Зайченко Роман Викторович и бывший начальник электро-механической службы дивизиона капитан второго ранга Быков Олег, отчество не помню.
Индикаторы полиграфа не фиксировали каких-то отклонений в психофизике Андрея. Чащин вопросительно смотрел на монитор, но нужно было продолжать:
– Как ты узнал о ферме и лодке?
– Сопоставил имеющуюся у меня информацию. Про «Периметр» я впервые услышал ещё в начале двухтысячных, когда срочную службу заканчивал. Никакой конкретики – просто, что якобы есть такая штука. Потом при списании лодки, когда её поставили в док, я слышал, что заводские работяги между собой возмущались, лодка типа стоит под списание, а разукомплектовывать её не разрешают. Они видимо на цветной металл позарились. Командир БЧ-5 Лаврентьев тогда сказал, наш «Сургут» рано списывать, он стране ещё послужить может. И подмигнул командиру как-то странно. Я тогда ничего не понял, с чего это он глазки кэпу строит, подумал, что он выпивши. А теперь понимаю, почему Быков, а не Лавреньтев на той ферме. Лавреньтев после списания на берег буквально через месяц умер от пневмонии. Этот факт вы можете легко проверить. Мы его всем экипажем в Северодвинске хоронили.
– А как тебе стало известно, где именно лодка расположена.