Ладони стали мокрыми, а сердце заколотилось, вызывая тошноту, как бывало слишком часто в подобных случаях, и мерзкий, липкий страх надавил на виски. Захотелось оказаться дома, рядом с Дашкой, зарыться в пушистые волосы и слушать болтовню о куклах. Или почувствовать рядом мужа, его заботу и силу, и хотя бы несколько минут не думать ни о чем.
Нельзя. Саша вспомнила его глаза при возвращении из «командировки», упоительную радость, которую скрыть было невозможно. Надо держаться подальше, не вмешиваясь в то хрупкое равновесие, которое снисходит в подобные моменты. Он и так заплатил слишком высокую цену.
Оказавшись в машине, на Макеева женщина старалась не смотреть. Нещадно кусала губы, пытаясь заглушить болью и шум дождя за стеклом, и нарастающую с каждой минутой удушающую панику.
– Следите за дорогой! – Он хлестнул ее жесткой фразой, выхватывая из тумана и заставляя сосредоточиться. Саша начала самой себе выдавать приказы: где повернуть, как крутнуть руль и какое движение сделать следующим. Зацепилась глазами за убегающую вперед мокрую полосу трассы, стараясь не думать больше ни о чем, кроме нее, до того самого момента, как сдернула ручник на парковке перед зданием налоговой. Уже там ощутила ломоту в затекших мышцах.
– Неплохо, – Дмитрий сдержанно кивнул, выходя из салона. – Можете отпустить руль, он никуда не денется. Я скоро вернусь.
Саша почти не заметила его отсутствия, но напряжение ушло. Как две недели назад удалось преодолеть боязнь душных клубов дыма, так теперь льющаяся с неба холодная мутная вода была неприятна, но перестала терзать. Улыбнуться вернувшемуся мужчине сил не оказалось, но пережить обратную дорогу было намного проще, хотя и пришлось проглотить горькие капли тоски.
На выходные Павел вместе с Дашей уехал к своим родителям. Они обожали девочку, да и та всегда с удовольствием приезжала в просторный дом с огромным участком в пригороде, где можно было шуметь и носиться, сколько угодно, не опасаясь гнева соседей.
Саша осталась одна. Прекрасно знала, что за два дня безмерно соскучится по девочке, но общение с родственниками давалось с трудом. Мать Павла относилась к ней, как к родной дочери, всегда готовая и поддержать, и понять, и было невыносимо лгать, демонстрируя к ее сыну те чувства, которых не существовало и в помине. Как и спать с ним в одной постели, которую женщина стелила заботливыми руками.
Она специально набрала с работы документов, которые необходимо было перевести, намереваясь загрузить себя на целый день, но справилась слишком быстро, а сидеть в пустой квартире не хотелось. Бодрящий морозный воздух и ясное небо помогли решиться на прогулку, и Саша отправилась в торговый центр: и занять время, и присмотреть для Даши что-то новое из одежды. Дочка компенсировала ее собственное невнимание к внешнему виду, не уставая наряжаться и испытывая наслаждение от этого процесса.