– Так, давай все по порядку: что, где, когда? Потом на мину взгляну.
– Ее в ГОВД забрали, – сообщил Сулейманов.
– Зачем отдал?!
– Сказали, на время.
– Поносить, да?
Гришин поехал осматривать место происшествия. На комиссию не похоже, но у школы собрались представители администрации, МВД, СКВО и ФСБ – офицеры старшего состава. С одной стороны, надо привлечь внимание подрывников, возможно, еще не покинувших Карабулак: теракт не прошел, и силовые структуры одинаково оперативно реагируют на провокации как на местах, так и в центре: неукоснительно исполняющаяся традиция. Еще одна традиция, которую Гришин, как профессионал, отметал напрочь: громко объявлять о своих нечастых успехах. А ведь это один из признаков слабой работы спецслужб или провал в работе.
Он вносил предложение и серьезно работал на задачу привлечения к ликвидации главарей чеченских бандформирований их кровников из Дагестана, Ингушетии, Северной Осетии. Ведь они мстят согласно своим старым традициям, убивая всех родственников врага. Десяток таких случаев, и на Северном Кавказе поубавилось бы взрывов и нападений. Пусть террорист говорит, что идет убивать за веру, это его дело, но вот прицепом он прихватывает в могилу свою многочисленную родню. А спецслужбам всего-то и надо – назвать имя бандита и на минуту закрыть глаза.
Выставили оцепление, милиция тщательно осмотрела район вокруг школы: часто небольшой искусственный шум становится инициатором огромного взрыва. Следственная бодяга: где что стояло, в какое время, кто обнаружил. Местный майор милиции громко шепнул: дескать, из лагеря переселенцев, пронюхав о сборище начальствующих силовиков, потянулись чеченки с детьми. Так, надо закруглять, заторопился Николай. Все равно он ничего не сможет сделать, только послушает жалобы, которые бесполезно переносить на бумагу и пулять ее выше по инстанции, ламентации тут не прекращаются ни на секунду.
В школе загремел допотопный школьный звонок, который неосознанно напомнил полковнику пишущую машинку в местном отделении ФСБ: нет света. Бронзовый звук колокольчика еще стоял в ушах, а школьный двор начали заполнять карабулакские школьники. Милиционер преградил дорогу и направлял детей по тротуару, вдоль невысокого кустарника. За ним странное в самом начале осени зрелище: зеленая трава, местами пестреющая желтоголовыми ромашками, цветы пошли вроде как по второму разу. Полковник обратил на них внимание только потому, что там проходили школьники, все разного возраста – от пятнадцати и совсем маленькие, и разной национальности: ингуши, грузины, русские, дагестанцы, кто с ранцами, а кто с папками.