– Один? – спросил Сергей.
Еще один утвердительный жест и короткое “да”. Марковцев шагнул назад, повернул головку замка, откинул полу пальто и вынул пистолет:
– Пошла вперед.
Обстановку в кабинете Будникова можно было называть стандартной. Холодильник, офисное оборудование традиционного светлого цвета, на окнах, выходящих на Болотниковскую улицу, вертикальные жалюзи, на вешалке пальто и клетчатая кепка, которую Геннадий Алексеевич носил даже в самый лютый мороз.
Такая меблировка больше подошла бы частной сыскной конторе, чему немало способствовали фотографии в рамках, развешанные по стенам.
К управлению “А” Будников имел самое прямое отношение, и большинство снимков были посвящены теме борьбы с терроризмом: спецы, средний возраст которых зашкаливал далеко за тридцать, позируют на фоне БТРа; отдельный снимок дворца Амина после штурма; в учебно-тренировочном зале, в тире, фотография символа группы “Альфа” с начальной буквой алфавита...
Полковник госбезопасности в отставке сидел в своем кабинете и смотрел хоккей. Как раз в тот момент, когда его любимая команда в очередной раз пошла в атаку, открылась дверь и пропустила сначала секретаршу, потом одетого в темное незнакомца. Он вспоминал какого-то Кормухина, о котором доложила Ольга, и не мог вспомнить точно по причине загруженности головы совсем другим материалом.
На Марке элегантно сидело длинное пальто, в котором он 29 ноября прибыл на родину. Не было только кашне и темных очков.
Левой рукой Сергей толкнул девушку в сторону стула и бросил короткое: “Сядь!” – а правую вскинул для выстрела.
Выстрел из оружия с глушителем не теряет свойства создавать вокруг небольшого и резкого давления, когда уши чуть-чуть закладывает и хочется сглотнуть, ощутив во рту и за ушами освобождающее, пощелкивание.
Марк выстрелил от порога, по привычке чуть приоткрывая губы и целясь в правое плечо Будникова. Сближаясь с ним, отключил его вторую руку. Этими действиями он избавил и полковника, и себя от длинных представлений и угроз.
– Где Мячин? – задал Сергей первый вопрос.
Молчание.
– Не знаешь такого?
И снова тишина, нарушаемая лишь шумным прерывистым дыханием хозяина кабинета и слабыми стонами через нос.
Марк приблизился вплотную к столу, взвел курок “вальтера” и приставил ствол к голове полковника.
– Я считаю до пяти, – предупредил он. – Начали. Один.
Стонать в полный голос раненому мешало отверстие диаметром в семь с небольшим миллиметров. Он не видел его, но мог еще увидеть любимый калибр подполковника Марковцева, глянув на себя в зеркало. Оно наверняка отпечатается на лбу, будет выглядеть выпуклым кровоподтеком, засосом, ибо нажимал Марк сильно, а Геннадий Алексеевич невольно, по-бычьи склонив голову, оказывал сопротивление. Подайся он назад, и пуля догонит его – так ему казалось. Он будто тормозил вылет пули или надеялся, что завихрения пороховых газов в каналах глушителя прихватят с собой податливый и горячий кусочек свинца.