— Значит, будем усиливать твои тактильные ощущения, — выдохнул он и перекатился сверху, подминая под себя податливое и такое жаркое тело.
В груди как будто что-то растаяло. До этого отказы воспринимались как некая блажь, причем весьма обидная, и только теперь Гарри действительно понял, что именно двигало Скорпиусом. И это было... трогательно.
— Если бы ты почаще объяснял мне свои поступки так же понятно, мы избежали бы многих проблем, — прошептал он, целуя Скорпиуса в шею, которую тот с готовностью подставил.
— Я буду! — пообещал Скорпиус, изо всех сил обнимая его. — И должен тебе сказать, что боль я тоже не воспринимаю как обычный человек, поэтому давай уже, пожалуйста... — и широко раздвинул ноги.
Гарри даже и не удивился, что несмотря на столь короткий перерыв собственный член уже был в полной готовности. А разве могло быть иначе, когда Скорпиус едва ли не с ума сходил от близости, передавая и ему, Гарри, свое зашкаливающее желание? Задержавшись на скользкой от проступившей испарины шее и покрыв невесомыми поцелуями горячую кожу, Гарри улегся поудобнее и приставил ко входу распираемый возбуждением член. Чуть помедлил — несмотря на то, что Скорпиус хотел его немедленно, Гарри очень боялся причинить ему боль.
Но, отбросив сомнения, все же толкнулся в расслабленный анус — коротко и осторожно. Не почувствовав сопротивления, он двинулся дальше, и уже пришлось сдерживать себя, чтобы не ворваться в жаркую тесноту одним мощным толчком. Где-то на краю сознания сообразив, что не воспользовался смазкой и даже не смочил свой член слюной, Гарри с удивлением понял, что на сей раз в этом не было необходимости — собственной смазки вполне хватало, чтобы избежать болезненных ощущений.
А еще он решил непременно узнать у Скорпиуса, как же тот чувствует боль. Но это позже, рассудил он и, усилив нажим, протиснулся в пульсирующую задницу до упора.
Скорпиус выгнулся, вжимаясь в него всем телом, и застонал.
— Я чувствую тебя каждым нервом, — прошептал сбивчатым жарким шепотом в ухо. — Твой член и всего тебя.
Гарри зажмурился и ответил мощным толчком и голодным поцелуем. Ответ Скорпиуса явно устроил.
* * *
Много позже, разгоряченные и мокрые, они лежали на постели, не в силах расцепиться, и лениво целовались.
— Я хочу, чтобы ты знал, — сказал Скорпиус распухшими губами, неохотно отстранившись. — Если бы не мать, я никогда не стал бы ничего скрывать. Я очень горжусь тем, что работаю и встречаюсь с тобой.
— Что ж... придется прятаться от всех. И Обливиэйтами особенно зорких награждать, — чуть помолчав, ответил Гарри. — И я рад, что в первый день не вышвырнул тебя вон, — улыбнулся он, в очередной раз вспомнив, как состоялось их знакомство. — А то, что мы встречаемся... в общем, теперь, когда я узнал тебя, могу сказать одно — без тебя мне будет очень паршиво.