– Мой телефон разрядился, вот и позаимствовал этот у одной женщины в поезде.
– Всё в порядке?
– Как твое утро?
– Хорошо. Мы же только что виделись, глупый.
– Знаю.
Дэниела поворачивается на своем вращающемся стуле.
– Значит, тебе так захотелось поболтать со мной, что ты попросил телефон у какой-то незнакомки?
– Ну да.
– Ты – милый.
Я сижу и наслаждаюсь ее голосом.
– Дэниела?
– Да?
– Я соскучился по тебе.
– Что случилось, Джейсон?
– Ничего.
– Что-то странно. Поговори со мной.
– Я шел к станции и тут…
– Что?
– Я многое принимаю как само собой разумеющееся. Выхожу за дверь, отправляюсь на работу и уже думаю о ней, о лекциях и обо всем таком… А сегодня в поезде я вдруг с полной ясностью понял, как сильно тебя люблю. Как многое ты для меня значишь. А ведь никогда не знаешь…
– Не знаешь чего?
– Не знаешь, когда можешь потерять это все. В общем, я попытался тебе позвонить, а тут телефон сел.
На другом конце долго молчат.
– Дэниела? – подаю я голос.
– Я здесь. И да, я тебя понимаю и чувствую то же самое. Ты ведь это знаешь, да?
Чувства берут верх, и я закрываю глаза.
Думаю, что мог бы перейти улицу, войти в дом и сказать ей все-все.
Как мне одиноко, любовь моя.
Дэниела встает со стула и подходит к окну.
На ней длинный кремовый свитер и брюки для занятий йогой. Волосы убраны наверх. В руке кружка, как я подозреваю, с чаем.
Она поглаживает заметно округлившийся живот.
Значит, у Чарли скоро будет братик.
Я улыбаюсь сквозь слезы. Интересно, что он об этом думает?
У моего Чарли этого нет.
– Джейсон, у тебя точно всё в порядке? – спрашивает Дэниела.
– Точно.
– Ладно. Послушай, меня тут время поджимает, так что…
– Тебе пора идти.
– Да.
Я не хочу, чтобы она уходила. Хочу слушать и слушать ее голос.
– Джейсон?
– Да?
– Я очень тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю. Ты даже не представляешь, как сильно.
– Увидимся вечером.
Нет, вечером ты увидишь счастливчика, который и не подозревает, как же ему повезло.
Дэниела вешает трубку.
Возвращается к столу.
А я убираю телефон в карман. Мысли бегут в самых безумных направлениях, тянутся к мрачным фантазиям.
Вот поезд, на котором я еду, сходит с рельсов.
Мое тело исковеркано до неузнаваемости.
Или его вообще не находят.
Я вступаю в эту жизнь.
И пусть она не совсем моя, но, может быть, достаточно близка к моей.
* * *
Вечер. Я все еще сижу на скамейке на Элеанор-стрит, напротив особняка из коричневого кирпича, который не мой. Соседи возвращаются с работы и из школы.
Какое это чудо – возвращаться каждый день домой!
Быть любимым.
Знать, что тебя ждут.
Я думал, что ценил это все, но теперь, сидя на холоде, понимаю, что принимал счастье как данность. А разве могло быть иначе? Пока жизнь не перевернется, мы ведь и не представляем, что имеем и насколько оно хрупко.