– Что? – с испугом спрашивает Аманда.
– Прикинул, что они вполне могут оставлять запасной ключ там же, где и мы. Вышел из кинотеатра пораньше. Собирался найти ключ и проникнуть в дом. Хотел спрятаться в шкафу и понаблюдать за ними. Подглядеть, как они спят. Знаю, это уже нездоровое. А еще я знаю, что твой Джейсон, наверное, не раз побывал в моем доме, прежде чем решился украсть мою жизнь.
– Но ты же ничего такого не сделал!
– Нет.
– Потому что ты приличный человек.
– Каким-то особенно приличным я себя сейчас не чувствую.
Я лежу на кровати и смотрю в потолок комнаты, которая стала нашим временным прибежищем в этих бесконечных трансформациях.
Аманда забирается на кровать и сворачивается рядом со мной.
– Не получается у нас, Джейсон.
– Ты о чем?
– Мы только время попусту теряем.
– Не согласен. Посмотри, с чего мы начинали. Помнишь тот первый мир, в который мы вошли? Тот, где здания рушились?
– Я уже и счет потеряла всем Чикаго, где мы побывали.
– И теперь мы приближаемся к моему…
– Ни к чему мы не приближаемся. Мир, который ты ищешь, – это песчинка на бесконечном пляже.
– Неправда.
– Ты видел, как убили твою жену. Как она умерла от страшной болезни. Сколько раз она не узнавала тебя! Сколько раз ты видел ее замужем за другими мужчинами. За другими твоими двойниками. Как, по-твоему, долго еще ты продержишься до первого психотического срыва? Судя по твоему нынешнему состоянию, надолго тебя не хватит.
– Дело не в том, смогу я продержаться или нет. Дело в том, чтобы найти мою Дэниелу.
– Неужели? Так ты ради этого просидел целый день на скамейке? Искал свою жену? Посмотри на меня. У нас осталось шестнадцать капсул. Мы исчерпываем свои возможности.
У меня гудит голова.
Комната кружится.
– Джейсон. – Я чувствую ладони Аманды на лице. – Ты ведь знаешь определение безумия?
– Какое?
– Безумие – это когда снова и снова делаешь одно и то же – и рассчитываешь на разные результаты.
– В следующий раз…
– Что? В следующий раз мы найдем твой дом? Как? Заполнишь сегодня еще один блокнот? И что от этого изменится? – Она кладет руку мне на грудь. – У тебя сердце колотится как бешеное. Тебе нужно успокоиться.
Аманда поворачивается и выключает лампу на тумбочке между двумя кроватями. Она лежит рядом, но в ее близости нет ничего сексуального.
При выключенном свете голова болит не так сильно.
За окном мигает синяя неоновая вывеска. Время позднее, и машин внизу все меньше и меньше.
Сон подкрадывается все ближе. Милосердный сон.
Я закрываю глаза. Думаю о пяти блокнотах, лежащих под прикроватным столиком. Блокнотах, исписанных мелким, бегущим, все менее разборчивым почерком. Достаточно ли много я написал? Насколько был точен? В полной ли мере воссоздал картину моего мира, чтобы наконец вернуться домой?