Не знаю, что он там мне вколол, но мне хочется поговорить. После двух часов безумия и ада я как будто попал в оазис. Знаю, это ерунда, но меня не оставляет чувство, что пока мы разговариваем, ничего плохого не случится. Что слова неким образом защищают меня.
– А у тебя намечалось что-нибудь значительное? – спрашивает он.
Удержать веки становится все труднее, приходится напрягаться.
– Да.
– И что?
Его голос доносится как будто издалека.
– Я работал над созданием квантовой суперпозиции объекта, видимого человеческим глазом, – отвечаю я.
– И почему ты забросил исследования?
– В первый год жизни у Чарли были большие проблемы по медицинской части. Мне требовалась тысяча часов в «чистой комнате», но времени не хватало. Я был нужен Дэниеле. Нужен сыну. Меня лишили финансирования. Исследования застопорились. Я был молод, гений-выскочка, – но когда потерял темп, мое место занял кто-то другой.
– Жалеешь, что решил тогда остаться с Дэниелой и зажить семейной жизнью?
– Нет.
– Ни разу не пожалел?
Я думаю о Дэниеле, и эмоции взметаются с новой силой, подстегнутые ужасом от происходящего. Страх возвращается – и с ним боль по дому. Боль такая, что режет до кости. В этот миг моя жена нужна мне больше, чем что-либо другое.
– Ни разу.
В следующий момент я уже лежу на полу, уткнувшись лицом в стылый бетон, и неведомый наркотик уносит меня в неведомое.
Похититель опускается рядом со мной на колени, переворачивает на спину, и я смотрю на высокие окна, через которые в это заброшенное здание вливается лунный свет. Тьма морщинится разноцветными бликами, вихрящиеся пустоты за генераторами открываются и закрываются.
– Я увижу ее? – спрашиваю я.
– Не знаю.
Я снова, в миллионный раз, хочу спросить, что ему нужно от меня, но не могу найти слов.
Глаза закрываются. Я сопротивляюсь, но исход этого сражения предрешен.
Он стягивает перчатку и касается моего лица голой рукой.
Касается как-то странно.
Нежно.
– Слушай меня, – говорит он. – Будет страшно, но ты сможешь, ты справишься. У тебя будет все, чего никогда не было. Мне жаль, что пришлось тебя припугнуть, но я должен был доставить тебя сюда. Извини, Джейсон. Я делаю это ради нас обоих.
«Кто ты?» – спрашиваю я одними губами.
Вместо ответа похититель опускает руку в карман и достает еще один шприц и крохотную стеклянную ампулу с прозрачной жидкостью, сияющей в лунном свете, как ртуть.
Он снимает колпачок с иголки, набирает содержимое ампулы в шприц…
Веки опускаются, но я еще вижу, как он закатывает рукав на своей левой руке и делает укол, а потом бросает шприц и ампулу на бетонный пол между нами. Последнее, что я вижу, прежде чем закрываются глаза, это катящуюся к моему лицу ампулу.