– Кто?
– Чарли.
– О ком ты говоришь?
Внутри у меня что-то переворачивается.
– Джейсон?
Она не знает нашего сына.
А есть ли у нас сын?
Существует ли Чарли?
Конечно, существует. Я присутствовал при его рождении. Держал его на руках через десять секунд после того, как он, корчась и крича, появился на свет.
– Всё в порядке? – спрашивает Дэниела.
– Да. Я только что прошел через лабиринт.
– И что делаешь?
– Едва не прослезился.
– Это все благодаря тебе.
– Что ты имеешь в виду?
– Помнишь наш разговор полтора года назад? Когда ты пришел ко мне? Ты вдохновил меня, Джейсон. Занимаясь лабиринтом, я постоянно, едва ли не каждый день, думала о тебе. Думала о том, что ты сказал. Ты разве не видел посвящение?
– Нет, а где оно?
– У входа в лабиринт. Я посвятила экспозицию тебе и пыталась связаться с тобой. Хотела, чтобы ты был сегодня главным гостем. Но тебя никто не мог найти. – Она улыбается. – И вот теперь ты здесь. Это самое главное.
Сердце стучит так быстро, что зал, кажется, вот-вот сдвинется и пойдет по кругу, – а рядом с Дэниелой уже стоит и обнимает ее за талию Райан Холдер.
Твидовый пиджак, седеющие волосы, а еще он бледнее и выглядит далеко не таким подтянутым, как при нашей последней встрече, что совершенно невозможно, поскольку его награждение мы отмечали в «Виллидж тэп» буквально вчера.
– Ну и ну, – говорит Райан, пожимая мне руку. – Мистер Павиа собственной персоной!
– Ребята, – вмешивается Дэниела, – у меня есть обязательства перед публикой, но, Джейсон, после всего этого я устраиваю вечеринку для узкого круга у себя дома. Ты придешь?
– С удовольствием.
Дэниела идет к гостям, и я смотрю ей вслед.
– Выпьешь? – предлагает Холдер.
Господи, да!
Устроители выставки определенно не поскупились – официанты в смокингах прохаживаются с подносами, заставленными закусками и шампанским, а у дальней стены, под триптихом из автопортретов Дэниелы, работает кэш-бар.
Бармен наливает виски – «Макаллан» двенадцатилетней выдержки – в пластиковые стаканчики.
– Знаю, у тебя все отлично, но зато у меня есть вот это, – говорит Райан.
Как странно – еще прошлым вечером, когда он развлекал компанию в местном баре, от него так и разило высокомерием и самодовольством, но сегодня я не вижу ни того, ни другого.
Мы берем наши стаканчики и уединяемся в тихом уголке, подальше от окружившей Дэниелу толпы, которая увеличивается за счет выходящих из лабиринта.
– Как ты? Что нового? В последнее время я, кажется, выпустил тебя из виду.
– Перешел в Чикагский университет.
– Поздравляю. Что преподаешь?
– Клеточную и молекулярную нейробиологию. Заодно веду одно весьма занимательное исследование, затрагивающее префронтальную кору головного мозга.