Алик Романов, то есть я, рос спокойным и молчаливым ребенком. До двух лет он в полном соответствии с планами вообще не говорил. И даже немного подзатянул свое молчание, потому как дату моего рождения мне тогда никто не сказал, да и узнать, какое сегодня число, было не так просто. Но я спохватился почти вовремя и начал, причем, как оказалось, не очень правильно. В словах «папа» и «мама» ударение здесь было положено ставить на втором слоге. Хорошо хоть «няня» произносилась по-человечески!
Потом я быстро освоил «да» и «нет», и последним приходилось пользоваться значительно чаще. Дело в том, что окружающие постоянно хотели обозвать меня какими-то совершенно неподходящими кличками. Ладно, когда кормилица звала «ангелочком» – это прекратилось само собой вместе с переходом на нормальное питание. А, скажем, «Сандро» – вам такое понравится? Вот и мне тоже нет. Просто Сашей меня почему-то никто не звал, так что во избежание чего-нибудь худшего пришлось согласиться на Алика. Так меня назвал старший брат Ники, с которым мы стали очень дружны. А как иначе – это же будущий император Николай Второй! Впрочем, пока он даже не цесаревич, так как дедушка, Александр Второй, еще живехонек, чтоб ему пусто было с его неизвестно каким местом придуманными реформами. Отчего, блин, эти народовольцы такие уроды, что покушение у них удастся только с седьмого раза? В Америке вон, как понадобилось, так сразу Авраама своего Линкольна шлепнули, и без всяких неудачных попыток. Правильно их в моем мире повесили – страшно далеки они были от народа. Не был бы Каракозов столь безруким и не промахнись он в царя еще в шестьдесят шестом году, осталась бы Аляска русской, уж мой отец-то ее точно продавать не стал бы. И, возвращаясь к деду, даже первая жена Александра Освободителя еще жива, что меня особенно напрягало. Дело в том, что императрице вскорости предстояло умереть от туберкулеза, а это означало, что он, скорее всего, уже перешел в открытую стадию. Хорошо хоть, что мне удалось заранее вспомнить, как она выглядела – слава безукоризненной младенческой памяти, видел-то ее портрет я в прошлой жизни всего раз и особого внимания тогда на него не обратил. Однако узнал сразу, как только эта разносчица палочек Коха зашла в комнату, и на всякий случай закатил истерику, благо возраст позволял. В общем, мне удалось избежать объятий и обливаний слезами и прочими выделениями, а вот Николаю – нет. И маленький Жоржи, в другом мире будущий цесаревич Георгий, тоже не успел спрятаться. Не исключено, что именно от бабушки он и подхватил туберкулез, который в конце концов сведет его в могилу на переломе веков. Оставалось только радоваться, что императрица посетила Аничков дворец, где жила наша семья, всего раз и вообще много времени проводила в Крыму и в Италии.