Моя мать умерла в день моего рождения. Её слабостью в момент родов воспользовались, и девятихвостый вырвался из её печати. Считается, что джинчуурики умирает, когда из него извлекают его биджуу. Но «красные демоны» Узумаки всегда отличались потрясающей живучестью, а ещё были гениальными шиноби и истинными мастерами фуиндзюцу.
После родов. После извлечения биджуу. Она ещё сражалась. За меня, за своего ребёнка.
Мой отец ценой своей жизни запечатал в меня Кьюби-но-Йоко, а она помогала ему и смогла запечатать часть своей души в Кураму, чтобы ещё раз увидеть меня, уже взрослого, и помочь справиться с демоном.
Перед глазами так и стояла та единственная встреча с матерью. Мне было шестнадцать. Я считал себя совсем взрослым. Шиноби. Джинчуурики. Я прибыл на остров Черепахи, чтобы научиться подчинять себе биджуу. Там, сражаясь с Курамой во внутреннем мире за главенство, я встретил её. Узумаки Кушину. Свою мать, которая пожертвовала собой в день моего рождения.
Она рассказывала о своём детстве и своих необычных волосах, из-за которых её в Конохе, куда она прибыла по договору между кланами Узумаки и Сенджу, чтобы стать носителем девятихвостого, дразнили. Она была чужачкой с необычной внешностью, а потом стала джинчуурики. У неё была такая же непростая судьба, как и у меня. Со временем она стала известна, как «Кровавая Хабанеро», безжалостная, опасная, острая и жгучая, как красный перец. Впрочем, для меня, в тот короткий час нашей встречи, она была милой и домашней. Мамой…
Огромной потерей было чувствовать, как тает её кажущееся хрупким тело в моих объятиях.
«Борись и никогда не сдавайся, Наруто».
— Ну ничего себе, как тебе такая новость, Гарри? — пихнул меня в бок Драко.
— Что? Ты о чём? — я недоумённо посмотрел на Малфоя. Задумавшись, я как-то совсем выпал из жизни.
— Да то, что Хагрид должность лесника будет совмещать с преподаванием. Он теперь профессор УЗМС. Профессор Кеттлберн ушёл в отставку, — уточнил он.
— Но профессор Кеттлберн болел постоянно, — напомнил Невилл. — А в конце прошлого года его цапнул гиппогриф на уроке у старшекурсников.
— Я, конечно, понимаю, что Хагрид животных любит, — иронично заметил Малфой, — но какой из него преподаватель? Ты помнишь нашу новую книгу по УЗМС?
— Когда я её покупала, то продавец надел перчатки и пытался оттащить одну «Чудовищную книгу о чудовищах» от другой, которая пыталась зажевать третью, — услышала нас сидящая напротив меня Лаванда. — Этот книжный монстр в наморднике чуть не съел все мои учебники. Хорошо, что мама приложила её хорошим ступефаем.