Героним скептически оглядел комнату, шепнул троллю:
— Может, отдельную возьмешь — может, тебе не ведомо, но во сне ты знатно храпишь.
Гурдел украдкой показал полуэльфу мозолистый кулак.
— Стерпишься!
— Ладно, — быстро согласился тот, — только ты ждешь, пока я не засну.
Тролль промолчал.
Наконец, трактирщик закончил расписывать те шикарные по местным меркам удобства, что он готов был предложить, и осведомился:
— Судари желают вместе обмыться?
Тролль свирепо зыркнул на мигом стушевавшегося мужчину.
— Нет! Я и так обойдусь! — И протопал к своей кровати. Мебель жалобно скрипнула под его весом. Героним страдальчески закатил глаза.
— От тебя воняет!
— Ниче! — махнул рукой Гурдел — Стерпишься.
— А я желаю! — сказал Героним. — Пусть приготовят прямо в комнате.
— Мигом исполню! — трактирщик поклонился.
Он, было, направился к двери, потом остановился. Оглянулся на своих гостей.
— Судари, — трактирщик откашлялся, — прошу ночью из трактира не выходить.
— А что так? — мигом заинтересовался полуэльф.
— Ну, у нас это не принято… Знаете, поверья там всякие…
— Какие-такие поверья?
— Ну… — Мужчина явно стеснялся описывать местные суеверия путешественникам из столицы, как представились полуэльф и тролль. — Сегодня полнолуние, а Большой Ларвийский Погост… Конечно, это все суеверия, но, видите ли, люди пропадают да и вовсе — лучше поберечься… Мало ли что, а то ведь случается… всякое… Милостивые судари могут не обращать на мои слова внимания, но на душе легче будет, раз я предупредил. Вы же сами решайте, что да как…
Наверное, трактирщик еще долго бы распылялся в извинениях, но Героним прервал его повелительным движением руки.
— Хорошо! Мы поняли! А теперь ванна!
— Ах, да-да-да! — закивал головой трактирщик. — Сей момент!
И скрылся за дверью. Полуэльф осторожно поставил Головоруба, замотанного в тряпье, в уголок и с видимым наслаждением потянулся.
— Что ж, вполне себе и ничего!
2.
Ванну — здоровенную деревянную бадью — приволок дюжий хлопец, невероятно похожий на трактирщика, наверняка, сын. Он же натаскал и горячей воды, исходящей густым паром. Потом пришла и дочь — тоже крепко сбитая девушка, но довольно-таки миловидная, видимо, пошла в мать. Она принесла чистые полотенца и здоровенный кусок вываренного мыла. Героним не стал дожидаться ее ухода и принялся скидывать грязные пропотевшие одежды. Девушка мигом зарделась и рванулась было к двери, но полуэльф окликнул ее:
— Милочка, а одежду простирать?
Оглушительно хлопнула дверь — аж посыпалась труха с потолочных балок. Гурдел ухмыльнулся, а полуэльф озадаченно почесал голову. Пожал плечами.