— Господин тролль! — он вежливо поклонился, но то была вежливость победителя. — Не спешите — у нас наверняка будет время поговорить.
— Кто ты? — Тролль замер. — И какого дхара тебе от меня надо?
— Я Магистр Ордена Света. И…
— Тогда почему я чувствую в тебе Тьму?
Магистр улыбнулся.
— Вы проницательны, господин тролль. Я — политик. И я ставлю перед собой задачу и выполняю ее. Всеми доступными мне способами. Тьма, Свет — это всего лишь метафорические фигуры, символы, не имеющие никакого отношения к добру или злу. Им просто назначили определенные роли. Роли, существующие в мозгах обывателей.
Тролль подозрительно посмотрел на него.
— Ладно стелешь. Ну да дхар с тобой — чего ты хочешь, Магистр?
— То, что у тебя в руках. Проклятая секира по прозвищу Головоруб. Разумное оружие, как говорят некоторые. Отдай мне ее и иди на все четыре стороны. — Он кивнул на висевших без чувств на плечах тролля человека и полуэльфа. — Вместе со своими друзьями. Новоприобритенными и не очень.
— А если я тебе скажу «пошел к дхару»?
Скрипнули доспехи, соприкасаясь. Гурдел мог отдать лапу на отсечение, что Магистр улыбается, вот только фигурное забрало оставалось абсолютно невозмутимо.
— А вот это будет большой ошибкой, господин тролль. Мгновение назад я был готов вам угрожать и привести угрозу в действие, но сейчас понял: это будет не конструктивно. Поэтому скажу иное: секира — одно из страшнейших орудий на земле. В нее вложена вся злоба, весь черный гений одного почти вымершего народа. И попади она не в те руки — принесет множество бед. Вот поэтому служители Ордена и были так жестоки со всеми, кто вставал у них на пути. Мы должны обладать ею, дабы никто и никогда не сделал ее орудием своей злой воли, не понимая всего могущества, заключенного в Головорубе. Отдай ее нам и клянусь Светом — никто больше не увидит ее в подлунном мире.
Тролль улыбнулся, только добра и готовности сотрудничать со Светом на его физиономии не было ни на медяк.
— Ты прав, Магистр, ее больше никто не увидит. Вот только спрячут ее не в вашей Цитадели, забери ее тысяча демонов, а в пещерах троллей. Больше ни один взгляд, смертный иль бессмертный, ее не коснется. Клянусь тебе всеми моими предками, Магистр.
— Что ж, — голос под шлемом потерял всякое выражение, став холодным и отстраненным, — ты сделал свой выбор.
Едва заметное движение латной руковицы и вся та труха, в которую превратились уничтоженные мертвяки, кости, пыль, рваные куски плоти взметнулись в воздух. Серые бурлящие щупальца протянулись вперед и обвились вокруг секиры так быстро, что Гурдел успел лишь захлопнуть рот.