– Никогда бы про нашего папу не подумала, – задумчиво сказала Настя брату, – что он возьмет в привычку хлопать дверью. Точно у него кризис!
– Финансовый? – спросил Петя.
– Психический. Мы однажды на субботнике в учительской окна мыли. А там в шкафу протоколы педсоветов. Такое учителя несут! Как про больных на всю голову про нас говорят. И главное, все мы в кризисе и в переходном возрасте – и в первом, и во втором, и в одиннадцатом классе. Из класса в класс переходим и кризис за собой тащим.
– Скажешь маме, что я из-за кризиса по возрасту Пушкина толкнул?
– Надо найти того, кто нашего Пушкина купил.
– Рамку физрук, а самого Пушкина уборщица тетя Зина, я их отдельно продавал.
– Вот теперь пойдешь и будешь торговать обратно. Могу дать тебе триста рублей в обмен на твой плеер.
– Фигу! – возмутился Петя.
– Как тебе не стыдно? Мелочишься, когда счастье родителей поставлено на карту! Не перебивай меня! Если у детей каждый год кризис, – рассуждала Настя, – то, может, он и в дальнейшем, у взрослых, сохраняется…
– Ага! – подтвердил Петя. – Я слышал, что у шизиков каждую весну и осень обострение. А почему мы раньше у папы ничего такого не замечали?
– Мама тоже не в порядке. Нормальный человек будет такую прическу делать или брови уродовать?
Настя напрочь забыла, что сама толкала маму на обновление внешнего вида.
– Давай им врача вызовем? – предложил Петя. – У Кольки Панова отец в сумасшедшем доме работает.
– Это крайний вариант. Надо попытаться обойтись своими силами.
– Хочешь вместо плеера скейтборд, но двести пятьдесят?
– Зачем мне скейтборд в зиму? Неблагородно, Петя, экономить на родителях! Надо составить план.
Они давились капустными шницелями, морковными котлетами, свиными отбивными.
Больше не лезет! Они знали, кому мама относит объедки. Движимые любовью к родителям, подчистили холодильник – сыр и колбасу, творог и сметану, будто сами съели, вытащили.
Петя стоял на лестничной клетке, наблюдал через открытую дверь свою квартиру, как бы мама не вышла. Настя собачнице с первого этажа провизию выгружала: это вашим питомцам!
Утром Лена, конечно, одумалась. Детей проклинать никуда не годится. Они, бедняжки, на нервной почве всю ночь кушали.
– Вы помните, что я вчера говорила? – спросила Лена за скромным завтраком, состоящим из одних яиц. – Все забудьте! Ваша задача учиться, учиться и еще раз учиться, как говорил…
– Папа? – подсказал сын.
– И папа тоже! – заверила Лена.