здесь делает?
По правому борту завиднелась знакомая изящная тень, скошенная палуба, рубка, сдвинутая к борту. Он встрепенулся: Леди Лекси? Не может быть, ты же умерла, затонула, я слышал! Что случилось, ты воскресла?! Подойдя поближе, он понял свою ошибку: это была Сара, младшая сестра Леди, близнец. «Эй, Сара!» – окликнул он её, проходя мимо. Ни звука в ответ, только птицы, гомоня, рассыпались в стороны от его возгласа, да от поднявшейся волны коротко простонала якорная цепь. «Она спит» – подумал он, отгоняя и загоняя в глубь сознания страшное видение: её флагшток, беззащитный и бесстыдно голый на фоне равнодушного неба.
Он как будто онемел, и не чувствовал, как отдал якоря, как развернулся, заняв место в этом безмолвном строю, почти в самой его середине. Машины его смолкли, одна за другой гасли топки. Скоро только дежурное электричество осталось поддерживать в нём слабое дуновение жизни. Люди собрались, сели в катера и тоже исчезли. Он остался недвижим, лишь слегка колыхаясь на лёгкой зыби. Дальномеры замерли в нейтральном положении: он мог теперь смотреть только вперёд. Всё, что ему было видно – это прозрачной голубизны бухта, полоска суши с пальмами, и дальше – бесконечный океан, мало-помалу меняющий цвет от бирюзового в тёмно-синий и багровый: солнце клонилось к закату.
Но – что это? Зыбь стала сильнее, яснее, вот уже явно чувствуется бортовая качка. Кто-то проходит рядом. Кто-то очень большой: такой же, как он, если не больше. Вот чья-то тень упала на палубу, прошла вдоль борта, мазнула по надстройке – и силуэт огромной башни вплыл в его дальномеры! Следом показалась труба, таких же размеров. Этот силуэт он мечтал и страшился увидеть во время долгих ночных бдений посреди враждебного моря. Это – враг. Боевая тревога, орудия – к бою!
Но сигнал тревоги прозвенел в его пустых казематах едва слышно и, поперхнувшись, смолк. Тем временем массивное тело врага всё тянулось перед перископами: он шёл тяжело, чуть склонясь на левый борт. Вот мимо прошла покосившаяся, надломленная мачта, кормовые башни, а ниже – сплошное месиво перекрученного железа, всё в пятнах и цветах побежалости. Вот мелькнула корма, тоже без флага, а следом – длинный низкий силуэт – еще один враг, только меньше. Они встали на якорь чуть поодаль, и наступившая южная ночь стёрла их очертания.
В тропической ночи нет молчания. Шуршит и плещет вода, хлопают крыльями и кричат в далёких пальмах неугомонные птицы, пронзительно звенят насекомые. Там, где чёрным пятном на чёрной воде застыл строй кораблей, тоже есть звуки. Где-то в трюме перекатывается на зыби бочка. Где-то взвякивает незакреплённый колокол. Басовыми струнами гудят якорные цепи. Вслушайтесь! Вы услышите: