И вот в мой первый выезд за границу произошел конфуз, который мог мне стоить всей карьеры. Тогда в моде был твист, а у нас много ребят из Франции учились, и один из них мне говорит: «Лариса, ты едешь в Париж, а твист умеешь танцевать?» Я ответила, что не умею, а он: «Представляешь, а вдруг тебя там пригласят танцевать? Давай я тебя научу». И он меня научил. И меня действительно пригласили. За мной ходил один американский журналист, который все время просил, чтобы я станцевала твист, почему-то на столе и в русских панталонах. Я никак не могла понять, при чем тут русские панталоны. Я сказала, что не танцую твист, тем более на столе. И все-таки, когда был прием, который устраивала наша делегация, он ко мне подлетел и пригласил танцевать. А я прижалась к стенке и говорю: я не пойду. А Сергей Аполлинарьевич говорит: Лариса, иди и танцуй. Ия пошла и стала танцевать. Потом этот журналист исчез, и тут же появился какой-то латиноамериканец, который начал со мной танцевать. Все вокруг остановились, и этот американский журналист начал снимать. А потом мои фотографии появились в Paris Match, где было написано «Сладкая жизнь советской студентки». Хотя там приличные фотографии, ничего особенного. А когда мы вернулись в Советский Союз, то журнал тут же положили на стол Екатерине Фурцевой. А следующая поездка сразу должна была проходить в Карловых Варах. И наш фильм «На семи ветрах» должен был быть там представлен. Приходит Станислав Ростоцкий и видит список делегации, где Лужина вычеркнута жирной красной чертой. Он спросил у Фурцевой, почему не едет героиня фильма. «Она себя плохо вела во Франции, ей вообще нечего там делать больше», — ответила она. Если бы за меня не заступился Сергей Аполлинарьевич, который пришел и сказал, что это он виноват в «танцевальном инциденте», а также Григорий Чухрай, и Ростоцкий... Меня в состав делегации включили. Благодаря этому я побывала и в Осло, и в Иране. Видимо, министру надоело выслушивать просителей, и она сказала: пусть едет куда хочет».
Сергей Аполлинарьевич считал Ларису Лужину актрисой театральной и поэтому договорился на ее прослушивание во МХАТе, но тут ее включают в делегацию, которая должна принимать участие в фестивале в Каннах. Она не смогла устоять. Канны! «.а теперь жалею, может быть, это был бы очередной подарок судьбы, а я им, увы, не воспользовалась. А мне так нравится стоять на сцене, чувствовать живое дыхание зала, держать зрителя в напряжении...»
Но... побывать на красной дорожке мечта всех актрис и актеров! Триумф славы и признания!