– Мой отец этого не переживет! – Дивина горестно покачала головой. – Он… Да он умрет, если только ее имя услышит.
– А пусть он не слышит ее имени, – непринужденно предложил Лютомер, словно это не дело, а пара пустяков. – Он ведь того боится, что Младина – та, наверху, – и внука, и невесту его погубит? Ну так скажи ему, что хочешь сбить ее со следа и потому даешь невесте другое имя.
– Другое имя? – переспросил Зимобор.
– Да. Столпомер не должен слышать, что это Младина. Но и говорить, что это Унелада, тоже нельзя. Поэтому вот что. Ты, мать, наречешь ее по-новому. И под новым именем она выйдет замуж за твоего сына. А о старом имени и поминать не будем, и Столпомер не станет о нем допытываться.
– Как же ее наречь? – спросила Дивина, еще прикидывая, окажет ли эта мера нужное действие.
– Теперь она твоя дочь! – Лютомер усмехнулся и развел руками. – Тебе и выбирать.
На следующий день Младина стояла в бане на своей старой рубашке, а княгиня Дивина лила воду ей на голову и приговаривала:
– Матушка Лада, лебедь белая! Не иди ты на синее море, не омывай ты белые камни! А омой ты дочь мою, дочь нареченную, смой с нее все скорби и болезни, сглазы да оговоры, отцовы думки да материны, сестрины и бабкины, всех близких и далеких: из буйной головы, из белого лица, из ясных очей, из черных бровей… Опояшь ее поясом крепким, нареки ее именем добрым. Мать вода, мать земля! Отец – небо синее, отец – пламень ярый! Нарицаю имя тебе – Лютояра.
Дивина выбрала имя, несущее в себе силу Ярилы и волка и их постоянным присутствием способное дать покой ее отцу. Все прошлое невесты осталось позади, было сброшено, как старая рубаха, и утекло в землю, как вода. И она не жалела о нем: она смотрела в будущее, куда пойдет рука об руку с тем, кого ей назначила судьба.
А ведь вера, что грядущее будет лучше минувшего, и есть счастье человеческое.
Старый князь Столпомер был счастлив, как никогда за последние сорок лет. С тех самых пор как у него родился его первый и единственный сын Бранеслав, погибший, едва возмужав, никогда он не верил так крепко в счастливое будущее своего рода, как в тот миг, когда подняли покрывало невесты внука. Невеста была хороша! И не только красотой, но и силой, которой дышали ее черты. Она принесла с собой кровь и мудрость многих княжеских родов – вятичских, угренских, днепровских, даже дунайских. Муж этой женщины недоступен для соблазна вил, ведь он уже имеет лучшее, что может предложить мужчине женская природа.
Хортеслав со дня свадьбы больше не носил волчью шкуру, но сыновья его, войдя в возраст, каждое полнолуние проводили в лесу и отличались воинственностью нрава. И еще долгие века в роду полоцких правителей сохранялись предания про врожденную их склонность к оборотничеству и передавалась постепенно слабевшая память о том, что одним из их пращуров был сам Белый Князь Волков.