Завоевателя и положила себе на колено:
- Зена, ты никогда не совершала ничего только из соображения,
что ты поступаешь правильно?
Зена слегка напряглась, но даже не попыталась забрать руку:
- Правильно для кого?
- Для мира. Для человечества.
Лицо Зены почти смягчилось от улыбки:
- Здесь есть те, кто считает мой поход против Цезаря деянием
во благо человечества.
- Может быть. Но что сама думаешь об этом?
Убрав руку, Завоеватель пронзила Габриель стальным взглядом:
- Я думаю, что альтруизм - удел слабых.
- Ты считаешь меня слабой, - вернула взгляд Габриель.
Если этот вопрос и застал Зену врасплох, виду она не подала:
- Я считаю тебя... интригующей. Противоречивой. Мягкой. И
жесткой, - перед мысленным взором Завоеватель предстало лицо ее
учителя, Лао Ма. Зена невольно сравнила двух женщин, находя различия.
- Мягкая как вода, способная противостоять напору водопада, -
промурлыкала она, незаметно для себя стараясь говорить тише.
- Интересная аналогия.
Зена моргнула, возвращаясь в реальность. Черты ее лица опять
стали жесткими:
- Амазонка, мне рассказывали, что все жители Потедии погибли.
Теперь наступила очередь Габриель моргать, пока она пыталась
сосредоточиться на столь внезапной смене темы разговора:
- Извини?
- «Зена, ты должна взять меня с собой. Научи меня всему, что
знаешь сама. Ты не можешь оставить меня здесь, в Потедии. Я хочу уйти
с тобой. Я выучила звезды, беседовала с философами. У меня есть дар
предвидения. Я могу быть тебе очень полезной. Возьми меня с собой. Я
очень хочу быть такой, как ты», - это твои слова, Амазонка. Объясни
их.
Габриель опустила взгляд на свои руки:
- Я... не могу. Очевидно. Поскольку я не могу вспомнить, когда
я их сказала, - она опять посмотрела на Зену, - Ниамей рассказывала,
что я что-то говорила, пока была в бессознательном состоянии.
Догадываюсь, это оно и есть.
Зена глубоко заглянула в мерцающие глаза девушки, стараясь
обнаружить любые малейшие признаки лжи. Но, как и прежде, она не нашла
ничего, и молча вздохнула, подтверждая правоту Габриель.
В конце концов, такая чистая девушка, только находясь в
глубоком лихорадочном бреду, могла признаться, что хочет быть «такой
же, как» кровожадное чудовище из ночных кошмаров, которым Зена охотно
стала.
И тут Габриель заметила узкую брешь в броне Завоевателя, столь
мучительно знакомое выражение лица, разбивающую сердце грусть, пусть и