Когда слова текста на экране стали вновь различимы, она продолжила чтение.
Попытки Чалмерса остановить разгул насилия в 2061 году были безуспешны, поскольку он просто не знал всего масштаба проблемы. Как и большинство прочих из первой сотни, он не мог на самом деле представить действительное население Марса в 2050-х годах, которое тогда уже превышало миллион человек. Чалмерс считал, что сопротивление возглавляет и координирует известный ему Аркадий Богданов, и даже не подозревал о том, что Оскар Шнеллинг имеет влияние в Королёве. Не догадывался он ни об активном движении Красных за освобождение Элизия, ни о тех безымянных пропавших, которые сотнями покидали поселения. Пребывая в неведении и не умея представить масштабов проблемы, он обозревал лишь малую ее часть.
Майя откинулась, вытянулась, оглянулась на Койота. Было ли это правдой? Она попыталась подумать о тех годах, вспомнить их. Фрэнк все знал, не так ли? «Мы играем с огнем, как дети». Разве не говорил ей Фрэнк нечто подобное примерно в тот темный период? Или она ошиблась и просто вспомнила старую поговорку?
«Играем с огнем». Высказывание буквально повисло в воздухе – отдельно от любого контекста, который мог бы действительно все объяснить! И она была твердо уверена в одном: Фрэнк осознавал, что существует огромная масса возмущенных и желающих дать отпор! Фрэнк был проницательным, как автор мог упустить данный факт?! Если уж на то пошло, мог ли хоть какой-нибудь историк, сидя в кресле и просматривая записи, быть в курсе того, что знали они. Мог ли он уловить, как они чувствовали, то время разрозненную, молниеносную природу ежедневного кризиса? Бури и ураганы, с которыми они боролись?..
Она опять попыталась вспомнить лицо Фрэнка и увидела его образ, жалко сгорбившийся над кофейным столиком, белая ручка от кофейной чашки крутится под ногами, и чашку разбила она сама. Но почему? У нее что, амнезия? Старческий маразм? Она принялась листать книгу дальше: с каждым параграфом пролетали месяцы – то был сухой анализ, полностью отстраненный от ее скудных воспоминаний. Вдруг взгляд ее зацепился за одно предложение, и она принялась читать, как будто рука на горле заставляла ее не отрываться от текста.
Со времен их первой связи в Антарктике, Тойтовна имела власть над Чалмерсом, которая никогда не ослабевала вне зависимости от того, насколько она мешала его собственным планам. Таким образом, когда он вернулся из Элизия в последний месяц перед восстанием, Тойтовна встретилась с ним в Берроузе, и они оставались вместе неделю, в течение которой всем было ясно, что они ссорятся. Чалмерс решил остаться в Берроузе, где конфликт переживал критическую точку, Тойтовна хотела, чтобы он вернулся в Шеффилд. Однажды ночью он пришел в одно кафе возле канала настолько разозленный и обезумевший, что официантка испугалась. Потом появилась Тойтовна, все ожидали скандала. Но он просто сидел и молча слушал ее. Тойтовна долго говорила ему обо всем, что их связывало, неустанно повторяла ему об их совместном прошлом и о том, что они значат друг для друга. В конце концов, она убедила Чалмерса вернуться в Шеффилд, где он не способен был контролировать растущее насилие в Элизии и Берроузе. Так началась революция.