Хватит, сказал он сам себе. Внутри у него все стянулось в тошнотворный узел, он понимал, что близок к пределу.
— Да, — сказал он Эмми. — Это мог быть и он.
— О, Боже! — воскликнула она, и кровь отхлынула от ее лица, пока она не стала похожа на восковую куклу, краска снаружи и пустота внутри. — В смысле… Я раньше имела свидания со странными типами… но никто ничего не пытался… — Она коснулась пальцем своего горла, в воображении ее уже нарисовалась картина — как ухмылялся этот тип, когда она села к нему в машину, этот, в очках, жуткий!..
— Эмми, — сказал Палатазин, решив, что надо кончать с игрой в прятки. — У нас есть художник, который может составить портрет этого мужчины, который пытался подцепить тебя, по твоему описанию. Я не говорю, что это наверняка был Таракан — нет. Но возможность все-таки существует. Я хочу, чтобы ты сейчас пошла с детективом Рисом и дала информацию нашему художнику. Все, что сможешь припомнить: глаза, волосы, рот, нос. Договорились? — Он встал с кресла. Рис уже стоял рядом с девушкой. — Кроме того, припомните все подробности, касающиеся машины, чтобы я смог сам увидеть ее в моем воображении так же, как ее видели вы. Особенно обратите внимание на номер. Возможно, вы его видели и запомнили хотя бы частично, но только сами сейчас этого не осознаете. Спасибо, что пришли к нам, Эмми. Салли, ты проводишь Эмми к Маку?
— Конечно. Пойдемте, мисс Халсетт.
Он открыл дверь кабинета перед девушкой, и разнообразные шумы полицейского отдела по расследованию убийств ворвались в комнату — резкие телефонные звонки, цоканье немилосердно эксплуатируемых пишущих машинок, щелканье выдвигаемых и задвигаемых на место картотечных ящиков, монотонное бормотание телетайпа. Девушка остановилась на пороге и посмотрела назад, на Палатазина.
— Я еще кое-что вспомнила, — сказала она. — Руки у него… ладони! Они были очень большие, понимаете? Я их хорошо видела, потому что он сжимал руль.
— Он не носил каких-либо колец, перстней?
— Я… кажется, нет, не было.
— Отлично, превосходно. Салли, как только составите фоторобот, принеси его мне, ладно?
Салливан кивнул и вслед за девушкой вышел в широкий, покрытый линолеумом коридор. Палатазин, в висках которого стучал пульс надежды, вышел в другую обширную комнату, заставленную ящиками и письменными столами, и пробрался к столу, за которым сидела детектив Брашер, ожидая звонков от информаторов. Брашер, молодая женщина, с волосами цвета песка И глубоко посаженными зелеными глазами, в которых уже начала появляться какая-то жесткость, трудилась над кроссвордом в утреннем выпуске «Таймс». Она быстро спрятала газету, когда заметила, что к столу направляется капитан.