— А делся он куда? Дед-то. Русалки в пруд заманили?
— На войне сгинул. На человеческой.
— К другой удрал! — гневно сказала Ольга. — Все мужики козлы! Бабуль, а тут есть сокровища?
— О боже… — схватился за голову Дмитрий-второй.
— Про боже, так это к Арсюше, — вдруг сказал мой Дмитрий. — Но он сейчас осматривает Эрмитаж.
А нет, пронеслось у меня в голове, дурь Татьяны все же досталась мне. Иначе с чего бы я так цеплялась за этого мужчину, у которого со времен Адама не было в роду даже гадалки завалящей? Оле явно досталось что-то другое.
— Не знаю, Оля. Это у тебя дар сокровища отыскивать. Присмотрись. Если что найдешь, то забирай. Все равно это уже никому не надо.
— Нам надо! — заявила Ольга и отправилась осматривать залы и коридоры.
Я же во все глаза смотрела на призрак своей прародительницы и словно впитывала ее эмоции. Вот у нее в сознании возник образ нашего прапрадеда, ничего так мужчина, симпатичный, между прочим. Вот у них родилась дочь. А вот и дед исчез, а у Татьяны в душе поселилась темная тоска. Она и умерла от этой тоски, так и не дождавшись деда с войны. Ни дочь ей была не нужна, ни сама жизнь. Да, не дай бог так полюбить! Чур меня! Видимо, этой ее тоской и воспользовался Темный дом, поработив ее.
— Нет, Мариш, не поработил он меня, — тут же отозвалась Татьяна. — Просто похоронена я там. Нас там много лежало, и трое оборотней, и целая семья кикимор. Когда мою могилу потревожили стройкой, я не захотела из своего темного мира воспоминаний уходить и все больше деградировала, постепенно опускаясь до сущности. А дом да, темный. Он научился эмоции жильцов в себя встраивать. Дома, они тоже живые, как люди. Одни со светлой энергетикой, другие с темной. Этот сильный и темный. Но совладать с ним можно.
— Бабуль, а сейчас что? — подала голос с пола Анютка. — Ты вернула себе облик, но тоска ведь не ушла? Иначе бы ты не была призраком, так?
— Так. Но сейчас я вижу перед собой трех очаровательных правнучек, и это меня радует. А потом… не буду загадывать. В этом мире все не просто так. Даже после смерти.
Валера грустно поиграл челюстями. Видно, все же придется вызволять его скелет из «кладовочки».
— Бабуль, я дед наш красивый хоть был? — подала голос с пола Анютка. — Ну чтобы из-за него так страдать и личности лишаться?
— Он был мой, — тихо ответила Татьяна. — А красивый? Не знаю. — И призрак неслышно закружился по залу, подплывая то к одной стене, то к другой, словно что-то ища или пытаясь вспомнить.
За нашей бабушкой след в след ходил Дмитрий-второй и что-то бормотал себе под нос. Казалось, он старался охватить все помещение целиком одним взглядом и запомнить то, что увидел. По сути, он был прав. В реальности ни этого зала, ни коридоров, ни еще нескольких помещений не существовало. Осталась только их энергетическая оболочка, контур, на котором они раньше стояли. И эта картинка поддерживалась только нами, теми, кто смог увидеть и прочитать этот рисунок. Вернее, увидеть его могли мы все, а вот удержать и сделать четким — только Анютка. У меня на это не хватило бы сил, а у Ольги тем более. Разве что Татьяна еще могла с этим справиться. Но у призраков вся энергия уходит на поддержание собственного я, хотя, если задуматься, у живых все точно так же.