– Кируся! Золотце моё!
Повернуться полностью к издающему, точнее – издающей, приветственные вопли я не успела, потому что меня сгребли в охапку тёплые ручища.
– И жениха с собой привезла, – продолжила кудахтать Агния Фёдоровна.
– Нет, нет, это просто… – начала оправдываться я, но меня перебили.
– Артур. Очень приятно.
– Агния Фёдоровна… – моя душительница отпустила меня, и протянула большую мозолистую ладонь моему спутнику. Он взял её и галантно поцеловал костяшки шершавых пальцев, – Я её…
– Мама, – перебила я, – Моя мама.
Агния улыбнулась мне и потрепала по щеке.
– Не биологическая, – пояснила она удивлённому Артуру, который застыл наполовину выпрямившись, – Это семейный дом, вы слышали о таком?
– Нет, – он качнул головой, отчего его золотистые волосы пошевелились на плечах, – Просветите?
– Обязательно, – кивнула моя воспитательница, – Скоро будет обед, вы присоединитесь?
– Да, – сказали мы одновременно, – Я пойду к ребятам, – решила ретироваться я, и оставить Артура наедине с болтовнёй Агнии.
Время с детьми вообще летит незаметно. Вдоволь набегавшись босиком по газону и подбросив ровно по пять раз каждого из шести малышей от двух до четырёх лет, я на пару со старшими загнала их в дом. Воспитатели вместе со своими группами разбрелись по спальням; откуда доносились шорохи и короткие детские смешки, вперемешку с цыканьем и шиканьем взрослого.
Агния приготовила нам с Артуром кофе, и мы вышли на веранду, пока она укладывала детей из своей группы на дневной сон.
– Здесь здорово, – молвил мой спутник, вытягивая ноги в широком кресле–качалке, – Ты была здесь с самого детства?
– Нет, меня определили сюда, когда мне было восемь. Тогда проживание по семейному типу только внедряли, и это был эксперимент.
– Я вижу, что он оказался вполне удачным, – Артур начал медленно раскачиваться, отчего пол, покрытый старыми досками, начал поскрипывать.
– Каждому ребёнку уделяется достаточно внимания и заботы, – я сделала глоток кофе и поджала пальцы на ногах, которые начали неметь от прохладного воздуха с улицы, – Учишься жить в семье и социуме. Я росла и в обычном детском доме, поэтому прочувствовала разницу на себе.
Деревянные половицы за нашими спинами тихонько скрипнули, и мы вдвоём обернулись. В проёме двери стоял маленький Олежка, сонно потирая глаза и переминаясь с ноги на ногу. За ним показалась Агния с усталой улыбкой.
– Так всегда, когда ты здесь, – тихо сказала она, подталкивая Олега ко мне.
Он неуверенно покосился на Артура, и я протянула к нему руку:
– Иди сюда.
Олежа забрался ко мне на колени и свернулся клубочком, обхватив мою шею руками. Его голова была повёрнута на Артура, и я видела, что они смотрят друг на друга, не разрывая зрительный контакт. Я обняла тёплое хрупкое детское тельце руками, и начала поглаживать его по спине, тихо напевая старую казачью колыбельную, которую выучила специально для него: