Кэт бросилась к нему.
– Тебя нужно осмотреть.
Син злобно посмотрел на нее.
– Где мы? Что ты сделала?
– Спасла тебя от смерти.
Он оттолкнул её руку от раны.
– О, поверь, я бы справился и сам.
Стоя рядом с ним на коленях, Кэт откинулась на пятки.
– Да, ты показал настоящий мастер-класс. Особенно мне понравилось, как ты лицом наставил ему синяков на руках. Через пару минут и твое сердце тоже ринулось бы в атаку… после того, как его вырвали бы из груди.
Он скривился.
– Что ты знаешь?
– Больше, чем мне хотелось бы.
Син нахмурился, услышав, как прервался её голос на этих словах. Это означало, что она устала, без сомнения, от Артемиды и её интриг. Они могли добить даже самого стойкого из бессмертных.
И настолько же, насколько ему было ненавистно признавать это, она была права насчет того, что ему чуть не надрали задницу. Он должен был лучше думать, прежде чем выступить против Артемиды без всех своих сил. Это было глупо, и ему повезло, что долофониец не вырвал ему сердце.
Но он хотел мести, и ничто иное, особенно такая тривиальная вещь, как благоразумие, не имело значения.
Катра придвинулась ближе и разорвала его рубашку, открыв рваные раны на груди. Он начал было отталкивать Кэт, но в руках у нее появилась тряпка, смоченная в холодной воде, чтобы очистить раны. Ее доброта все равно казалась ему бессмысленной, учитывая ее гены. К тому же он не привык, чтобы кто-то помогал ему. Все, кого он знал, отвернулись от него и оставили страдать.
Люди не бывают добрыми, он это знал. Доброта проявляется только в том случае, если акт милосердия может принести им выгоду.
– Почему ты мне помогаешь?
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
– Кто сказал, что я помогаю тебе?
Он вздернул бровь, многозначительно взглянув на её руку, вытирающую кровь.
Прежде чем ответить, она прочистила горло.
– Мне не нравится смотреть, как избивают людей, ясно?
– И почему же я этому не верю? А, постой, я знаю. Потому, что ты дочь самой большой стервы, которая когда-либо жила. Которая всю жизнь причиняет боль тем, кто встречается на ее пути.
– Ты можешь прекратить говорить об этом? – процедила Кэт сквозь зубы.
Как будто это могло его остановить.
– Она стерва.
– Не это, другую часть. Но лучше прекрати говорить и то, и другое, или мне придется посыпать эту рану солью.
– Почему? Разве ты не гордишься мамочкой?
Зеленые глаза Кэт встретились с его горящими глазами.
– Я люблю свою мать всеми фибрами души, и я могу убить или умереть за неё. Поэтому прекрати говорить о ней так, или я тебя убью!
Син замер, его посетила очень страшная мысль. Если Катра была дочерью Артемиды…