– Я все обдумала. Похоже, я действительно не Ганди. И не Эльза. Я не помощник, и я не канарейка. Я – Воин.
Она улыбается и вопросительно поднимает брови.
– Я стала воспринимать себя как треугольник: тело, разум, дух, – поясняю я, и Лиз одобрительно кивает. – Я – троица, верно? Однажды я смотрела на этот треугольник, и мне открылась мудрость Библии, где говорится: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим». Мне кажется, я знаю, как любить разумом и душой. Я люблю разумом, когда пишу, читаю и думаю. Это моя интеллектуальная жизнь. Я люблю душой, когда молюсь, медитирую, забочусь о других. Это моя духовная жизнь. Я создала эти жизни. Они подчиняются моим правилам, а не навязанным мне кем-то другим. Но мне трудно соединить тело с разумом и душой. Я понимаю, что должна жить и любить с помощью собственного тела. Но необходимость «любить телом» заставляет меня думать о сексе. И эта мысль меня парализует. Не могу представить, что когда-нибудь стану доверять Крейгу настолько, чтобы заниматься с ним сексом. Секс не принес мне ничего, кроме боли. Почему я должна проходить через это снова? В этом нет смысла.
– Доверие требует времени, – немного подумав, говорит Лиз. – Близость между людьми подобна горе. Секс – это вершина, а вы с Крейгом пока еще у подножия. Невозможно прыгнуть прямо на вершину – вы уже это пробовали. Вы пропустили подъем, а истинная близость формируется именно на подъеме. Вам нужно подняться вместе. Шаг за шагом. Сначала то, что нужно сделать у подножия. Давайте поговорим об объятиях и поцелуях.
– Хорошо. Мне не нравятся объятия и поцелуи. От объятий Крейга я вся сжимаюсь. Я занимаюсь какими-то важными делами, а он останавливает меня посреди кухни, хватает и прижимает к себе – слишком сильно и слишком надолго. Я воспринимаю эти действия не как любовь, а как желание контроля. Они вселяют в меня страх. Его объятия слишком уж навязчивы.
– Ну ладно. А что насчет поцелуев? О чем вы думали раньше, когда целовались с Крейгом?
– О чем я думала? Кто сказал, что это важно и приятно? – вот о чем я думала. Кто был тем первым человеком, который воскликнул: «О! У меня идея! Давайте будем засовывать языки в рот друг другу!»? Наверное, этому парню хотелось, чтобы женщина заткнулась, и с ней можно было заняться сексом. В этом для меня весь смысл поцелуев: молчание и подозрительность. Секс – это цель, а поцелуи – это средство. Поцелуи – это ступенька к следующему желанию мужчины. Меня это обижает. – Лиз смотрит на меня, и ее брови снова поднимаются. Я быстро добавляю: – Знаю, знаю. Я – безнадежный романтик.