Мне хочется кричать, но я ничего этого не говорю, потому что стыжусь своей холодности и эгоизма. Я отвергаю его ласки точно так же, как он отвергает мои слова и истории. Он протягивает мне кирпичи, а я роняю их. Я знаю, ему от этого больно.
– Что-то не так? – спрашиваю я.
– Ничего, – отвечает он. – Все нормально. Все в полном порядке.
Мы оба знаем, что нам нужна помощь, и мы устраиваем себе свидание, которое должно помочь. Я быстро понимаю, что для этого требуются три вещи: умение разговаривать, сексуальная химия и деньги. Поскольку у нас нет ни того, ни другого, ни третьего, свидание лишь подчеркивает проблемы, но не решает их. Мы сидим за столом, и Крейг судорожно пытается найти тему для разговора. Я же точно знаю, что после ужина он наверняка захочет секса. Меня обижает такая деловитость – ужин в обмен на секс. И я ругаю себя за собственную обиду. Почему я не могу ощутить желание вместо чувства долга? Ответ не важен. Это часть сделки. Я должна понять, что секс – это неприятная, но важная услуга, которую жены оказывают мужьям, чтобы семейная жизнь сложилась. Подобная система кажется мне странной, но вполне разумной – мы же меняем масло в наших машинах, чтобы они и дальше ехали туда, куда нам нужно. Когда мы возвращаемся со свидания, Крейг отпускает няню, а я готовлюсь исполнить свой долг.
Я раздеваюсь в ванной, потом ложусь и начинаю ждать. Крейг ложится рядом. Когда все начинается, я стараюсь жить настоящим и хоть что-то почувствовать. Но вместо любви я ощущаю апатию. Когда мы с Крейгом занимаемся любовью, я чувствую себя такой же одинокой, как и во время разговора. Крейг выполняет свою работу, а я просто лежу и жду, когда все кончится, издавая определенные звуки, чтобы он немного ускорился. Мне не нравится притворяться, поэтому я ускользаю. Я начинаю смотреть на себя со стороны. Я наблюдаю за тем, как со мной занимаются сексом. Крейг продолжает. Моя апатия и отсутствие его не беспокоят, и это выводит меня из себя. Неужели он не замечает, что я ускользнула? Или ему нет до этого дела? Я не просто чувствую себя используемой, я чувствую себя выброшенной. Разум заставляет меня отталкивать мужа. Мне хочется свернуться клубочком и стать собой. Разум безмолвно кричит Крейгу: «Прекрати! Прекрати! Прекрати!» Но мое тело посылает другие сигналы. Мое тело сохраняет мир. Оно знает, что нам осталось всего несколько минут, и мы выторгуем себе еще одну неделю. И оно снова приносит себя в жертву. Я притворяюсь. Я двигаюсь и издаю звуки, чтобы показать, что мне это нравится. Секс кажется мне предательством самой себя. Секс – это ложь.