– Это, парни, смертная мука – знать, что сам себя лишил любви, сам отказался от счастья. Это как от жизни отказаться. И почему?! Да потому, что увидел ее с парнем и так заревновал! Гордый я был, такой гордый! И она тоже была гордая – пошла и сделала аборт от меня… А врач, сволочь, что-то не так сделал… и бросил в квартире одну… умирать.
Молчун закрыл глаза, и его лицо сморщилось до невозможности.
– Как подумаю… она кровью истекала, а я?! А я в это время гордый ходил.
Он закрыл лицо руками и замолчал. Потом открыл лицо – оно стало бесстрастным.
– Врача посадили, девочку мою закопали, и я тоже умер. И все вокруг меня умерло. Знаете, – Молчун поднял вверх указательный палец с грязным обгрызенным ногтем и так посмотрел на слушателей, будто сейчас сообщит о великом открытии, – я помню тот день, когда все потеряло смысл. Я вышел в магазин за пивом, еще одиннадцати не было… Сушняк такой, аж дышать больно. Ну, думаю, сейчас пива выпью, и все пройдет, а там, глядишь, и одиннадцать – водки куплю. Выхожу на угол, а там ребята стоят. Я так обрадовался, бросился, как к родным. Вот, думаю, выложу все, что наболело, легче станет. Ну и начал, дурак, рассказывать, даже про пиво забыл. И тут смотрю, а у них глаза стеклянные! Ничего в них нет, в этих глазах. Меня это так разозлило! Парни, говорю, мы ж вместе выросли, вместе мяч гоняли, коленки до костей сдирали, двойки из дневников вытравливали, девчонок тискали, в армии служили, последнюю папиросу делили! Вам что, мое не болит?! – Молчун усмехнулся. – Пока я распинался, они тихонько разошлись. Остался я один. И понял, что не было у меня друзей. Никогда. Почему так случилось – черт его знает, не заслужил, наверное. Да… Запил я по-черному, работу потерял, все потерял. Бывает, на улице встречу знакомых, а они от меня шарахаются. А кто не шарахается, тот старается побыстрее смыться. И никто не спросит, как я живу, а ведь хочется, чтобы спросили, хочется душу излить. Опротивел мне родной дом, двор, да и город по большому счету. А что такое, парни, родной город? Это люди, родные люди, чтоб к ним прийти с радостью, с горем… Чтоб выслушали. Не надо помощи, – Молчун замахал руками, – надо, чтоб выслушали и чтоб в их глазах не было пустоты… и безразличия.
Дима часто вспоминал Молчуна, и со временем отношение к его рассказу изменилось. Совсем мальчишкой он удивлялся: ну как можно все бросить из-за любви? Даже потеряв Настю, он какое-то время не понимал этого, думал, все наладится и он заживет счастливой жизнью, пусть не очень счастливой, но Настя уйдет в прошлое и жить станет легче. Так не случилось, и он понял: вечная любовь существует, вот из-за нее можно все бросить.