– Нет, – ответил Дима, часто моргая. – Моя тетя живет со мной.
– Тогда почему вы плачете?
– Потому что мне очень плохо.
Ни слова не говоря, мальчик снял рукавичку и взял Диму за руку, вернее, за два пальца. Слезы ручьем потекли из глаз Димы, и свободной рукой он закрыл глаза. Подошел мужчина и поздоровался. Дима убрал руку с лица и кивнул.
– Идем, сынок, не мешай дяде, – тихо сказал он, – дядя хочет побыть один.
– Я не мешаю. – Мальчик не выпускал руку Димы. – Я помогаю дяде плакать.
– Простите, он еще маленький, – сказал мужчина, увлекая малыша за собой.
– Но у него большая и добрая душа, – сказал Дима, чувствуя, что боль отступила. – Спасибо тебе, дружок.
– Пожалуйста. – Мальчик разжал пальчики, и они ушли.
Через несколько метров мальчик оглянулся и помахал Диме, а потом схватил отца за руку. Они шли по аллее, большой мужчина и маленький, у них были одинаковые спины, одинаковые походки. Большой склонился к маленькому, будто хотел его защитить. Пройдет время, и маленький станет большим, но все равно, идя по аллее, отец будет склоняться к сыну, но уже не защищая, а прося защиты. Незадолго до смерти отца Дима гулял с ним здесь, в парке Шевченко, они шли по этой же аллее, отец опирался на его руку. А на чью руку обопрется он, когда придет время?
Дима вынул из кармана телефон, но звонить было некому. Некого было просить прийти и просто посидеть рядом, некому было сказать, что ему очень плохо и очень страшно и он боится надвигающейся старости и одиночества. Не физического – Лена всегда будет рядом, – а душевного.
Зазвонил телефон.
– Дима, привет, – услышал он голос Люды, – я волнуюсь, Лена не отвечает на мои звонки.
– Она спит.
– А-а, ну, тогда я позже к ней поеду.
– Не нужно.
– Что не нужно?
– Не нужно к ней ехать.
– Это почему же?
– Ребенок умер.
– Как умер?!
Дима не ответил.
– Какое несчастье! – Люда всхлипнула. – А я… я запекла яблоки, она их любит. Я должна к ней поехать!
– Я же сказал, не надо, не тревожь ее.
Люда еще раз всхлипнула, и ее голос стал твердым.
– Слушай, ты давно не приходил к нам. Может, зайдешь? Тарас сегодня не на работе, он теперь три дня в неделю работает. Он пошел куда-то, вот-вот вернется. Посидим, поболтаем, мы все-таки родственники.
Дима подумал и согласился. Он встал со скамейки, поднял воротник пальто и побрел в сторону улицы Гиршмана. Там, на углу Пушкинской и Гиршмана, в пятиэтажном доме, жили Тарас и Люда.