– Жду Вас в шесть, как договорились, – негромко промурлыкал он по окончании переговоров, слегка приобняв Оксану со спины и с удовольствием отметив, как румянец стал заливать лицо смутившейся девушки.
Не в силах оставаться один в номере душного отеля, Антон Ильич вышел к набережной. Времени до свидания оставалось предостаточно. Улицы еще не успели покрыться летней пылью, и в воздухе не было липкой духоты, свойственной всем большим городам в жаркое время года. Соскучившийся за долгую московскую зиму по солнцу Антон Ильич радовался теплу как ребенок.
Спустившись к пляжу и шагая теперь по влажному песку, он вновь вернулся мыслями к предстоящей встрече с Оксаной и в сотый раз проговорил про себя давно заготовленные слова. Перед глазами возникло ее умное внимательное лицо и тонкая загорелая шея, ускользающая в воротник белой блузки… И такая нежность вдруг охватила Антона Ильича, такое чувство безграничной любви ко всему, что его окружает, и к этому по-весеннему теплому ветру, и к этому безбрежному морю, и к этим чужим совсем людям, прогуливающимся вокруг! Стоя у самого берега, где шум набегающих волн смешивался с голосами резвящихся у моря детей, Антон Ильич испытывал то редкое чувство умиротворения и единения с природой, когда ты сам и все твое теперешнее существование становится таким мелким и незначительным и, напротив, в каждой песчинке, в каждом дрожащем лепестке вдруг видится необыкновенный, скрытый доселе смысл. Ах, если б можно было оторваться от земли! Разбежаться по волнам и подняться ввысь, прямо к солнцу, к его искрящимся лучам, окунуться в теплоту оранжевого светила и почувствовать на своих щеках нежное прикосновение румяного багрянца! Ловить сверкающие капли солнечного дождя, подставив лицо под струящиеся потоки света, нежные и бархатистые, обволакивающие и поднимающие все выше и выше!
Звонок телефона вернул его на землю.
– Что ж, в семь – так в семь, жду Вас, Ксаночка, – улыбнулся в трубку Антон Ильич. Ничто сейчас не могло испортить его настроения, безоблачного, как чистое стамбульское небо.
Без четверти семь Антон Ильич уже сидел за столиком ресторана, расположенного на самом верху двадцатиэтажной башни в деловом центре города. Отсюда сквозь широкие, во всю стену окна открывался великолепнейший вид на Босфор. Солнце золотило верхушки скалистых гор по обоим берегам пролива, белоснежные лайнеры величественно скользили по воде, сокращая до нескольких минут извечное расстояние между Европой и Азией.
Антон Ильич заказ виски. Ему здесь определенно нравилось. Пожилые музыканты в национальных одеждах ненавязчиво исполняли старинные, по-восточному неторопливые мелодии. Огромный букет белых роз, приготовленный для Оксаны, был заботливо установлен в вазу услужливыми официантами. Сам Антон Ильич в эти минуты источал такое безмятежное довольство собой и всем, что его окружало, что временами напоминал сытого кота, в блаженстве жмурившегося на солнце.