Все приготовления были завершены. Герцог Миркер, находившийся внизу со стражей едва заметно кивнул, подавая сигнал принцу. Короля Варда уже доставили. С ним в это время находился маркиз Першо — второй приближенный Раниора. Пока только этим двоим он мог доверять, как себе. И в этом ощущал свою слабость.
Раниор поднялся со своего импровизированного подобия трона. Как принц, он еще не имел права претендовать на него, поэтому его кресло имело лишь смутное сходство с троном. Народ на площади затих, когда кронпринц поднял вверх правую руку. Миркер долго уговаривал его не читать обвинение самому, а предоставить это кому-то из них. Но Раниор до сих пор считал вражду между ним и отцом чем-то личным и просто не мог позволить кому-то другому завершить ее.
— Народ королевства Бэрон, — обратился он к притихшей толпе. — Сегодня я собрал вас здесь ради печального и одновременно радостного события. Как вы знаете, на нашу страну напали некроманты. Они пришли с юга, разоряя деревни и убивая жителей. И не встретили ни малейшего сопротивления со стороны армии Бэрона. Воины хотели бы защитить свою страну и свои семьи, но… Но был приказ. Приказ, который никто из них не смел нарушить. Приказ подлого тирана, не заботившегося о своих подданых. Никто не смел его ослушаться, боясь навлечь на себя гнев. И я их понимаю. Я искал возможность освободить вас от тирана и нашел ее. Никто не может позволить себе подобные издевательства над подданными. Никто не должен остаться безнаказанным после того, как с его позволения были убиты сотни ни в чем не повинных людей. Мы собрались здесь, чтобы казнить предателя народа, предателя веры и священных законов Бэрона, короля Варда.
Раниор сделал паузу. Раздался цокот копыт справа от возвышения, на котором стоял принц. Оттуда медленно выехала тюремная повозка с осунувшимся, но чистым и опрятно одетым королем. Люди не должны его жалеть, поэтому, и только поэтому Раниор приказал привести его в надлежащий вид. Все должны видеть в нем тирана, злодея, эгоиста и самодура, но никак не жертву.
Толпа расступилась перед повозкой, которая остановилась только перед помостом. Короля вывели наружу, провели по ступенькам и остановили перед плахой. И только после этого Раниор достал из внутреннего кармана свиток с приговором. Он медленно развернул его, поверх листа бросил быстрый взгляд на отца. Черты его лица были искажены ненавистью и злостью. Внутри у Раниора что-то дрогнуло. Нет, все правильно. Так и должно быть. Если бы у него было выражение мученика, его бы начали жалеть. Это никому не нужно. Ему в том числе.